Ведьмы поместья Муншайн. Бьянка Мараис
бы не отказался и от завтрака, – наглеет Найджел. – Очень люблю яичницу.
Иезавель вскакивает, отчего парящая над полом кровать начинает ходить ходуном, словно палуба на море. Стремительная как ртуть Иезавель спрыгивает на пол, руки в боки, крылья носа гневно раздуваются.
Никогда прежде Найджел не видел, чтобы женщина перемещалась с такой скоростью, о чем и говорит, на собственную беду:
– Ого, для старушки ты тот еще живчик.
Глаза Иезавель гневно вспыхивают, испуская голубые искры, подобно сварочному прутку Квини. По телу Найджела пробегает судорога, словно его ткнули шокером.
Скопившаяся в Иезавель ярость рвется наружу, и она кричит:
– Пошел вон!
Найджел даже не шевелится – то ли из упрямства, то ли от страха, просто сидит и пялится на нее. Иезавель направляет указательный палец за его плечо, и брошенная на полу одежда любовника сама собой поднимается в воздух – сначала рубашка, потом брюки, галстук, ремень, трусы и ботинки с носками. С отвисшей челюстью Найджел наблюдает, как разрозненные предметы его одежды собираются в кучку, словно их держит невидимка. Не опуская правой руки, Иезавель поднимает левую, поворачивает ее в сторону эркерного окна и щелкает пальцами.
Окно распахивается, и в комнату со свистом врывается ветер, вздымая занавески и волосы Иезавель. Будь Найджел более начитанным человеком, он сравнил бы ее сейчас с Медузой Горгоной. Иезавель снова щелкает пальцами, и сверток одежды со свистом вылетает на улицу.
– Эй! – Найджел вскакивает с кровати. – Какого черта…
– Будь хорошим мальчиком и вали отсюда, – приказывает Иезавель.
Найджел пятится к дверям со словами:
– Да ты чокнутая! Что ты как с цепи сорвалась?
Ну все. С нее хватит.
Искры, что летят из глаз Иезавель, превращаются в настоящее пиротехническое шоу. Сомкнув руки в кольцо, силой мысли Иезавель порождает огненный бирюзовый шар. Между ее пальцев трещат электрические искры. Иезавель размахивается и кидает шар в сторону Найджела.
Шар попадает ему прямо в грудь, и мужчина вскрикивает от испуга. В воздухе вьется легкий дымок, Найджел исчезает, а вместо него появляется толстопузый черный свинтус с мордой в белую полоску.
– Одежду свою найдешь на лужайке позади дома. Только в лес не забредай, не собираюсь тебя там спасать.
Собрав пальцы в щепоть, Иезавель посылает свинтусу воздушный поцелуй. Глаза свинтуса стекленеют, и на морде расплывается идиотская улыбка.
Закончив с любовником, Иезавель захлопывает за ним дверь и со вздохом возвращается в постель. Возлежа на шелковых простынях, она закрывает глаза, пытаясь унять огонь в крови. Это плохо, что она так сорвалась. Нужно срочно отвлечься на что-то другое, пока гнев не перерос в нечто по-настоящему опасное.
И тогда она начинает вспоминать Артемиса, пятидесятидевятилетнего специалиста по устойчивому земледелию. Иезавель познакомилась с ним несколько месяцев назад, когда ей нужно было обсудить плодородность