Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги. Джон Доминик Кроссан
власть между, с одной стороны, храмом и простыми людьми, а с другой стороны, дворцом и аристократами. Положение последних усилилось, ибо после 2 500 года до н. э. династия Ур-Нанше в Лагаше вела войны, в ходе которых был завоеван весь Шумер. Война развязывала руки дворцу, и «от границ Нингирсу до моря был сборщик налогов». Однако реформы в кодексе Урукагины во многом вернули власть храму: «От границ Нингирсу до моря не было сборщиков налогов».
Колыбель цивилизации качали две няньки: насилие и империя. Скот можно перегнать на новое место, но поле ведь не передвинешь. Возросшее плодородие заставляло земледельцев расширяться, а легкость добычи соблазняла кочевников захватывать эти пространства. Земледельцам нужно было защищать себя, а поскольку они уже имели опыт кооперации (для орошения полей), то легко могли сплотиться и для обороны, а точнее сказать, для той вечно расширяющейся защиты, которая именуется империей и была изобретена Саргоном и аккадцами в Междуречье к концу третьего тысячелетия до н. э.
Конечно, не цивилизация выдумала принуждение и насилие. Просто по мере того, как люди все лучше и лучше делали самые разные вещи, им все лучше и лучше удавалось принуждать и совершать насилие. И снова и снова человечество слышало унылую мантру: насилием мы защитим вас от насилия.
Придуманная мной диалектика (радикальность Бога vs. естественный ход цивилизации) есть и в самой христианской Библии.
• С одной стороны: «…так возлюбил Бог мир…» (Ин 3:16).
• С другой стороны: «Всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего» (1 Ин 2:16).
Понятие «мир» неоднозначно: мир как творение (радикальность Бога) и мир как цивилизация (естественный ход цивилизации).
Норма христианской Библии
Мы иногда говорим, образно и упрощенно, что Библия есть слово Божье. Можно выразиться точнее: Библия содержит слово Божье. Однако и это не вполне точно. Нельзя считать христианскую Библию лишь божественной вестью, полученной и переданной людьми. Почему? Потому что в данном случае люди не только принимают, но зачастую и отвергают Божий зов. Более того, свое противление они нередко приписывают тоже Богу.
Первый и фундаментальный вопрос нашей книги состоит в следующем: как нам, христианам, узнать, какой Бог истинный – действующий путем насилия (Он описан в Библии) или не действующий путем насилия (Он тоже описан в Библии)? Ответ очевиден. Норма и критерий христианской Библии – библейский Христос. В свете Христа мы смотрим на все остальное в Библии. А поскольку, согласно христианскому учению, Христос есть образ и откровение Божье, то мы посчитаем Бога склонным к насилию, если Христос склонен к насилию, и не склонным к насилию, если Христос не склонен к насилию.
В конце концов мы называемся христианами, а не библейцами. Стало быть, в самом нашем названии заложено, что Христос важнее Библии. Однако это лишь подводит нас к следующему вопросу: какого именно Христа мы имеем в виду?