Девушки здесь все такие милые. Лори Элизабет Флинн
нам надо чаще заниматься сексом, – рука Адриана ложится мне на бедро. – В этом деле важна регулярность. Знаешь, в последний раз, когда мы пили пиво, Джастин сказал, что они с Хэдли тоже подумывают о детях. Мол, пора уже как-то укореняться в жизни.
– Рада за них, – говорю я, хотя бешусь, почему она не сказала мне сама. Укореняться. Всем спокойнее, когда женщины прирастают к своему месту, словно деревья.
– Ага, – говорит он. – А мы-то когда в последний раз пытались?
Когда-то секс у нас был ежедневно – всегда внезапно, в любой точке квартиры. Мне дико было слышать от Билли, что у них с Райаном секс по расписанию – в пятницу вечером. Теперь мы с Адрианом можем не заниматься сексом неделями, и иной раз я старательно его избегаю, делая вид, что сплю.
– Слушай, давай попозже, – говорю я. – Мне идти надо. Мы с Билли договорились встретиться.
– Но у меня сегодня выходной, – надувается он. – Я думал, мы сходим куда-нибудь вместе!
– Но я уже обещала Билли. – Я стаскиваю домашние штаны и влезаю в джинсы. – Я и так ее почти не вижу.
Адриан приподнимается на локтях, волосы падают ему на глаза.
– Да ты без конца с ней переписываешься! Мне иногда кажется, что она с нами в комнате сидит. А вот меня ты и правда почти не видишь…
– Тебя я вижу постоянно. – Втянув живот, я застегиваю джинсы. – Нам в этой тесноте и деться-то друг от друга некуда.
– Не такая уж и теснота! – возражает он. И добавляет уже мягче: – Ты так все это ненавидишь?
Застегивая блузку, я встречаюсь с ним взглядом, и мне рвет сердце боль, которую я вижу – боль, виной которой я сама.
– Вовсе не ненавижу. Просто не хочу, чтобы вот на этом наша жизнь и кончилась.
Возможно, я давно уже не говорила с ним так откровенно. Он перегибается через кровать и целует меня, запускает руку в мои волосы, и что-то всколыхивается внутри – желание, чтобы он меня не только касался, но еще и чувствовал, видел. Вторая его рука заползает в мои джинсы, и, вместо того чтобы придумать очередную отговорку и сказать «потом» – бог знает когда «потом», – я поддаюсь, и он затаскивает меня на себя.
– Ты же знаешь, что я люблю тебя, правда? – Его дыхание обжигает мне щеку, и мое собственное дыхание учащается.
– Я тоже тебя люблю, – говорю я вместо своего обычного «я знаю». Я ведь и правда его люблю. Люблю свое отражение в его глазах. Жить с Адрианом – это все равно что смотреться в зеркало, которое всегда льстит. Он видит во мне человека, которым я хочу быть. Вот бы и мне эту женщину так же ясно разглядеть…
Мы с Билли встречаемся в «Броукен Лэнд» – гринпойнтском баре, который, по нашим расчетам, расположен на полпути от меня к ней. Когда я прихожу, она обычно уже сидит за стойкой – в руке бокал вина, на землистых щеках румянец. Подвыпившую Билли я люблю больше всего. Она становится шумной, игривой и забывает о том мире, который оставила дома, – о муже, детях и своей инстаграмной ипостаси. Фотографии с наших совместных тусовок никогда