Бич сновидений. Алексей Пехов
стороны уже перегорожен машиной. Здоровым черным «вэйджем» с погашенными фарами.
Ученик Нестора развернулся и невозмутимо направился вперед, навстречу бэйцзинской красавице. Она не спешила убраться с его дороги и продолжала стоять гротескно-изысканной фигурой, как будто перенесенной на темную улицу со старинной гравюры.
Когда он оказался на расстоянии шага от нее, то сразу увидел причину, по которой не должен совершать опрометчивых поступков. В руках женщина держала пистолет, дуло которого было направлено точно в живот молодого дэймоса.
– Добрый вечер, – произнесла она по-бэйцзински тоном человека, привыкшего отдавать приказы и не расположенного терпеть своеволие. – Окажите мне любезность, проводите до машины.
Танатос молча шагнул к ней, подставляя руку для опоры, и тут же ощутил, как пистолет уперся ему в бок. Женщина навалилась на его локоть всем весом, медленно переступая крошечными ногами по неровной мостовой, и он был вынужден подстраиваться к этим частым шажкам. От бэйцзинки пахло дорогими духами с густыми нотами сандала и бергамота.
У самой машины она выпустила его, и Феликс, по-прежнему под прицелом пистолета, забрался в салон первым. Спутнице пришлось приложить больше усилий, чтобы занять свое место, и дэймос уже начал было присматриваться, как воспользоваться ее слабостью, однако водитель – громила в пиджаке, едва не лопающемся на плечах, неспешно повернулся, наставляя в его лоб второй ствол, выразительно щелкнув курком. И молодой танатос предпочел пока выжидать, не предпринимая активных действий.
Первое что он сделал, посмотрел на ноги женщины, севшей в машину. Они действительно оказались сильно уменьшены многолетним бинтованием, но по меркам местных выглядели идеально, втиснутые в крошечные туфельки, вышитые соснами и во́ронами.
– Девять сантиметров? – спросил он учтиво.
– Семь, – ответила она с неуловимой улыбкой.
– «Золотые лотосы», – продолжил Феликс не совсем приличную для незнакомых людей беседу[6].
– Именно так. – Женщина посмотрела в сторону водителя, и машина медленно двинулась по улице.
Ее лицо было идеально красиво. Белейшая кожа, которой невозможно добиться ни рисовой пудрой, ни кровопусканием. Безупречный овал лица с вишневыми губами. Тонкие дуги черных бровей над проницательными, узкими, как два черных полумесяца глазами.
Прическа – вершина парикмахерского искусства. С помощью шпилек и заколок волосы уложены в сложнейшее плетение волнами – «дракон, резвящийся в облаках».
– Куда мы едем? – «Вэйдж» неспешно полз по узкой улице, беззвучно спугивая прохожих, и те торопились уступить дорогу машине.
– Вы так торопитесь, что оставляете после себя сплошные разрушения, – промолвила бэйцзинка холодновато. – Я решила вас подвезти, чтобы вы избежали больших катастроф.
– Благодарю, – откликнулся Феликс. – Чем обязан
В древнем Бэйцзине тема перебинтованных ног была тесно связана с темой секса, и говорить о подобном считалось недопустимым, запретным и являлось табу для любого постороннего.