Бич сновидений. Алексей Пехов
от остального – сдержанного и строгого, безостановочно работающего – Бэйцзина.
Здесь в любое время суток можно увидеть толпы туристов из разных областей страны бродящими вдоль старинных улочек. Они взбираются по высоким ступеням к летнему дворцу императора. Или переходят вброд широкую реку: прыгая с камня на камень, поставленных словно костяшки маджонга, и опасно балансируя в центре течения, чтобы сфотографироваться. У многих были только двадцать четыре часа на отдых в этом городе. А затем следовало вернуться к своей работе. И никто не собирался терять это время зря. Впрочем, у Феликса имелась лишь ночь. И пока она не закончилась – ему следовало поторопиться.
Дэймос быстро шагал по влажным каменным мостовым запутанных проулков, порой откровенно похожих на щели между высокими фундаментами построек: взбегал вверх или спускался вниз по неровным черным выступам, иногда касаясь цоколей домов обоими плечами, так близко вплотную те стояли друг к другу.
Он определял верную дорогу по карте в своей голове. Туристический проспект, который ему повезло получить вместе с билетом на ночной рейс до Фейхуана, юноша изучил в автобусе, а затем порвал на мелкие кусочки и выкинул в окно.
Над крышами светилась пагода, стоящая у самой воды. Та, что должна была стать его ориентиром. Издали она напоминала горную ель, свободно раскинувшую ветви, вблизи выглядела жалко. Штукатурка потрескалась, вход зарос травой.
Проходя мимо, Феликс почувствовал острое сожаление.
Драконы, хранившие этот город и эту землю, улетели бесследно. Оставив после себя роскошные пустые дворцы и дичающие сады.
…Наконец, он добрался до деревянного строения, которое искал. С окнами, выходящими на реку.
Вошел в подъезд. И здесь стены тоже хмуро надвинулись на него, грозя придавить. Ноздри дэймоса втянули запах сырой рыбы и жареной лапши. Феликс невольно сглотнул голодную слюну, пытаясь вспомнить, когда ел последний раз, но велел себе не отвлекаться.
Поднимаясь по узкой лестнице, считал пролеты. На втором свернул в коридор, остановился у ближайшей двери.
Постучал.
Открыли не сразу. С той стороны послышался приглушенный шум, надсадный кашель, шарканье, невнятное бормотание и только после этого загрохотал замок. Деревянная створка распахнулась. На пороге стоял мужчина. Высокий для бэйцзинца. Худой, изможденный, под узкими темными глазами глубокие тени, в черных жестких волосах пряди седины. Одежда: мятая рубашка, когда-то белая, черные брюки с пузырями на коленях – создавалось впечатление, что в них спали много ночей подряд.
Увидев Феликса, человек невольно отшатнулся, ухватился за косяк. Дэймос заметил, что его мизинец обмотан толстым слоем бинта, грязного и разлохмаченного по краю.
Ученик Нестора стремительно шагнул вперед и произнес успокаивающе мягким, обволакивающим голосом:
– Господин Чжен, простите, что побеспокоил и пришел без приглашения. Я просто хотел поговорить с вами. О вашей