Зверь. Ане Риэль
всего на пару дней, и они редко говорили о чем-то интересном или умном. Это его немного успокаивало. И еще болезненное утешение, что их было много разных. Не было кого-то одного. Хотя нет, все же был.
– Доброе утро, молодой человек, – начала Даника, когда вышла встречать Мирко во дворе. Она всегда улыбалась, и на щеках проступали ямочки.
Он заметил, что у нее не хватает зуба сверху справа, при том, что остальные зубы были идеальными и ровными. Эта черная дыра ничего не портила. Наоборот, он надеялся ее увидеть, потому что ее было видно, только когда Даника искренне смеялась. Он видел ее, когда принялся за стирку; и когда упал в грязь за амбаром. Хоть было жутко неловко и он готов был сгореть от стыда, Даника так тепло смеялась, что уже не было больно – только удивительно, и он захохотал сам. С тех пор они не раз над этим посмеивались. «Только не споткнись», – кричала она, заметив его с тачкой по пути к луже грязи. И тогда между белоснежными зубами приоткрывалась черная дыра.
Всякий раз, когда Даника шла навстречу Мирко, она смотрела на него так, словно он именно тот человек, которого она и хотела увидеть. Прямо в глаза. Настолько прямо, что сначала он вынужден был невольно опускать взгляд. Потом он научился отвечать, но все равно именно он первым отводил свои голубые глаза от ее зеленых, а не наоборот.
К четырнадцатилетию Мирко приближался, ощущая себя сильным как бык, полным тепла и цветущего счастья, хотя осень сулила что-то другое. Одним утром его во дворе встретила не Даника. И не вдова. Ах, если бы то была просто вдова! Нет, тем туманным утром ему навстречу вышел мужчина. Может, это был просто работник, но вышел он не из амбара. Он стоял в дверях кухни Даники.
Огромный мужчина.
– Доброе утро. Мы сейчас пойдем в поле вместе, – сказал незнакомец, склоняя голову и выходя на ступеньку. Голос был настолько глубок, насколько сам он высок. Он пошел по гравию, и Мирко ощущал его поступь у себя под ногами.
Мирко не ответил. Он просто уставился на мужчину.
Рукава рубашки у него были закатаны до локтей, ткань на мускулах чуть не лопалась. Предплечья были широкие и обожженные солнцем, кисти невероятных размеров. Наполовину расстегнутая рубашка открывала густо заросшую грудь.
Мужчина застегнул штаны и надел подтяжки. Потом плюнул в гравий.
– Даника говорит, ты очень хорошо работаешь. Она скоро подойдет. Только встала.
Он говорил все это, не глядя на Мирко. Осматривался. Прищуривался, ориентируясь. Наверное, он раньше не видел фермы при свете дня, подумалось Мирко.
Откуда он взялся? Брат Мирко обмолвился как-то, что «эта Даника» иногда ходит в кабак в городе и, по слухам, не сторонится ни выпивки, ни мужского пола. Мирко не верил ни единому слову. Его брат просто хотел выставить себя в новом свете, будто он что-то знал! Мирко не стал даже расспрашивать, в основном чтобы не раскрыть свой интерес к их соседке, но еще и из страха ошибиться. На самом деле он сделал все, что мог, чтобы забыть слова брата. Теперь он ощутил сухость в горле и странную слабость в