Внутри Ленина пресс. Алексей Николаев
стало досадно на себя, что его повело к этому чайнику? Почему-то показалось, что если глотнуть кипятку, все проблемы, точнее, вся проблематика исчезнет. Широким жестом доказать свою правоту, свою тягу ко всему, что сбивает человека с панталыку.
– А вот знаешь, Никита, я прекрасно уживаюсь со своим Я. Мне не нужно забивать голову водой из под крана, чтобы протрезвиться. И я прекрасно знаю, что стоит усилий, а что нет. Могу заняться самообразованием или без всякого стыда давануть за компом в каэсочку. А если мне невтерпеж думать о вечном, я размышляю до тех пор, пока не приду к выводам. Довожу дело до конца. Ты вот, к примеру, даже не договорил, ебанул водички, будто точку поставил. Не будет тут твоей точки, тут таких обсосков нет.
Никита слушал и злился, злился сильнее с каждой секундой. Ну зачем я это сделал? Что за дешевые фокусы. Боль мешала думать, места в голове осталось только на самые простые чувства: стыд за свой поступок и возрастающая злость на Дениса, который этот выпад не простил. А с чего он должен был прощать? С этими мыслями и дикой болью Никита кружил по комнате, вдыхая прохладный воздух ртом.
Денис тем временем достал из чашки чайный пакетик, обмотал его веревочкой с ярлычком. Выжал остатки чая в чашку и положил пакетик на стол. Потом спокойно отхлебнул, все так же усмехаясь. Даже сказал один раз протяжное «Ооой» на выдохе. Не хватало только цокнуть языком, тогда Никита точно бы его придушил.
Что же делать? – думал Никита, – как теперь вести себя? Если продолжу страдать напоказ, Денис будет и дальше усмехаться, мотать своим блядским черепом, дергать ключицу под бисерный смешок, падла! Хоть бы в голос засмеялся, так нет же, одним только подъебочным смешком чешет, единственно чтобы показать… Показать вот этот свой понт: меня де не проймешь такими фокусами, ты, Никитушка, остаканился, как дурак, ну и дурак, о чем тут говорить, все же ясно.
Причем Никита и сам не понимал, за каким собачьим хуем он полез пить этот кипяток? Это вообще аргумент в пользу чего? Что это доказывает?
– Никитка, ты же фокусы эти показываешь от бессилия, ты же раньше меня понял, какие телячьи у тебя аргументы.
– Я, – прохрипел Никита, корчась от боли, – я, сучара ты, я сухое пюре в желудке разводил. Сухие аргументы превращал в питательную кашу внутри, чтобы на тебя ее сблевать.
– Вот именно что сблевать.
Ужасная черта Дениса, когда он не замечает красоту постановки фразы (может, специально? да нет, нет) и без всякой задней мысли полагает, что тебя поймал. На слове. На обороте, который ты сам и выдумал. Никита не раз и не два ставил эксперимент, вворачивал фразу, на которой его можно поймать, и Денис преспокойно глотал наживку, леску, удочку и Никиту сжирал. Денис отвечал с такой безоглядной верой в свое остроумие, что хитроумный Никита оказывался посрамлен. И сам Никита это чувствовал, и, наверно, даже подбрасывал Денису новые поводы, и корчился от бессильной злобы, а иногда она прорывалась наружу. Но до этого случая это случалось так, сполохами дыма.
– Ну что, –