Настоящее в тебе…. Элина Уэйнрайт
зануду хотя бы на миг, и пойдем со мной, – приказал он.
Ага, черта с два!
– Извиниться можно и при нас, – съязвила Ханна.
– А я не собираюсь извиняться, – прорычал Лекс и нагнулся так, что его глаза были на уровне моих. – Джи, либо ты идешь со мной, либо я потащу тебя силой. Я должен дать тебе пару указаний.
Кажется, я забыла, как дышать. Как можно быть таким прекрасным и таким подонком одновременно? А еще это его «Джи». Никто прежде не называл меня так. Черт! Я что, совсем спятила?
– Эй! – окликнул нас подошедший Тони. – Что тебе нужно, Алекс?
– Ничего мне от вас не нужно. Дайте мне поговорить с Джи хотя бы минуту. Какого черта вокруг нее такой кипеж? – возмутился он.
– Все потому, что ты вечно ее терроризируешь, – вмешалась Ханна.
– Скажем так, сегодня у нее день рождения, и я намерен сделать ей подарок – не приставать к ней, – ответил он.
– Год назад тебе это не помешало, – парировала я.
– Год назад я был другим человеком, а теперь, будь добра, пройди со мной. Я не хочу разговаривать при всех. – Он обвел рукой коридор, и в его глазах закипела злость.
Мне стало страшно. Но, с другой стороны, что он мог со мной сделать? Рядом было столько народу, и я сомневаюсь, что Лекс способен причинить мне физический вред.
– Хорошо, но только на минуту, – нехотя согласилась я.
Мы отошли от ребят, и Лекс заговорил первым:
– Завтра наша семейка ужинает у вас. Ты знаешь?
– Эм… да, – ответила я.
– Твои родители знают о нашей неприязни? – продолжал он.
– Эм… нет.
– Отлично, – выдохнул он. – Мои тоже. Послушай, я понимаю, что я тебе надоел, но я хочу, чтобы мы заключили сделку. Мы ведем себя так, словно хорошо общаемся. Ты строишь из себя пай-девочку, а я пай-мальчика. И все со счастливой улыбкой, – заключил он.
– Что? Зачем тебе это? – в недоумении спросила я.
– Если мой отчим узнает, то выест мне весь мозг, – с презрением ответил он.
Ах вот в чем дело…
– А мне-то от этого какая выгода? – Я улыбнулась ему холодной улыбкой.
– Что, если я перестану измываться над тобой на неделю? – предложил он.
Что? Он серьезно?
– Что, прости? – переспросила я. – Извини, но это слишком малая цена для моего актерского таланта.
– Две недели, – продолжал он.
– Три месяца.
– Три недели.
– Месяц, и не менее.
Молодец, Вульф. Твоя решительность нас спасет.
– Х-х-хорошо, – озадаченно выдохнул он. – Договорились.
Он уже собирался уходить, как я окликнула его:
– Лекс!
Он повернулся.
– За что ты меня так ненавидишь? – спросила я.
– За то, что ты Вульф, – ответил он и быстро помчался в сторону кабинета физики.
Что это еще значит?
Честно сказать, это был наш первый диалог, когда все не закончилось взаимными ругательствами и проклятиями.
Лекс сейчас был таким