Хвост огненной кометы. Владимир Положенцев
не крадучись.
Приземлились резко, без всяких заходов, разворотов. Коляныч рванул люк, и мы тут же выбрались наружу. Кругом простирались зеленые холмы, на которые словно выплеснули алую краску. Маки. Такого количества красных маков я еще ни разу в жизни не видел. Казалось, прилетели на курорт. Легкий ветерок, птички поют, хорошо! И никакой стрельбы.
К летчиком подошел невысокий старлей в домашних тапочках на босу ногу.
– Что это? – недовольно кивнул он в нашу сторону, будто спрашивал не о живых людях, а о ящиках с ржавыми гвоздями.
– Корреспонденты.
– Зачем?
– Сами разбирайтесь.
На Кипина напала жажда работы. Он не замечал недружелюбия старшего лейтенанта.
– Откуда лучше местность осмотреть? – засуетился Володька.-Виды прекрасные.
Наивный Володька явно не понимал куда попал.
– А-а, – лукаво протянул старлей.-Виды. Иди и смотри. Туда.-Он указал за кусты акаций.
Кипин по-деловому вскинул камеру, велел Мишке взять штатив и поспешил в указанном направлении.
Я протягивал офицеру документы, когда из-за кустов раздался утробный Володькин кашель, затем сдавленный стон.
– Что там? – забеспокоился я.
– Ничего особенного, – побагровел вдруг старлей.-Два члена отрезанных и их хозяева в полиэтиленовых мешках. А что вы здесь хотели найти? На прогулку приехали! – перешел он на крик.-Вам здесь не Ялта! Не парад Победы на Красной площади.
Ялта, Гавайи. Каждый выполняет в этом мире свою работу, но почему-то многие считают, что их труд самый тяжелый. Остальные дурака валяют. Старлей меня просто взбесил. Глядя ему прямо в глаза, пронзительно и глубоко, как гадюка перед выпадом, я прошептал:
– От-ста-вить.
– Что? – наклонил голову старший лейтенант.
– Отставить! – заорал я на всю округу командным голосом. Все же недаром в армии я был сержантом, а на военной кафедре журфака старостой курса. – Мы тоже здесь по государевым делам!
Офицер в тапочках как-то сразу сник, погас.
– Ну, пошли.
Опять испортилось настроение. Не из-за крика. Парад Победы. Ровно десять дней назад, сидя в редакционной студии, я вел прямую трансляцию юбилейного парада Победы. Вместе со своим другом Шурой Оносовским. До этого все парады озвучивали дикторы, но новому руководству канала захотелось чего-то особенного, живого. За две недели до священного действа нас с Оносовским освободили от основной работы и велели писать тексты. Ничего сложного в этом нет. Связаться с пресс-службой Московского военного округа, уточнить последовательность прохождения колонн, взять прошлогодний текст парада и на его основе сваять новый. Ну, еще добавить несколько лирических отступлений. Однако к 50-летию Победы открывали мемориальный комплекс на Поклонной горе и военную часть парада решили перенести туда. Перелопатили кучу архива, по десятку раз на день мотались на Поклонную, заранее записывая интервью с Зурабом Церетели, священниками храма св. Георгия Победоносца, строителями. Накануне