В поисках солнца. Мария Берестова
любом случае, – чуть помолчав, вернулся к своему делу Райтэн, – погодных нюансов у меня там нет, так что, думаю, разберётесь. Пройдёмте?
Он махнул головой в сторону юта, так и не объяснив, что ему, собственно, требуется. Однако Дерека это ни капли не смутило – он, напротив, был чрезвычайно рад, что у кого-то из «высшего круга» на корабле нашлась для него задача – ведь это позволяет завести связи, которые, возможно, пригодятся.
Тесная каюта-закуток, в которой ютился Райтэн, едва вмещала в себя кушетку, столик и стул. Зато в открытый порт проникало достаточно солнца, чтобы за столом можно было вести какую-никакую работу – в светлое время суток. Засадив Дерека на стул, Райтэн забрался на койку – иначе подлезть и объяснить что-то о бумагах на столе было невозможно – и взялся за огромный лист, на котором была начертана таблица, заполненная лишь на пару строк.
– Смотрите, – пододвинул он лист Дереку, – вот это мне нужно оформить. Названия корабля, – ткнул он пальцем в первую графу, – а дальше пошло-поехало. Водоизмещение, количество палуб, матч, длина-ширина, осадка, год спуска на воду, верфь, на которой строили… – в общем, он озвучил все столбцы, коих было пару десятков, и завершил их странным: – И здесь вот – сколько было столкновений с пиратами, и кто ушёл, кто попался.
Дерек, сосредоточенно слушавший, понятливо кивнул. Касательно всех этих деталей анжельский язык явно не представлял метафорических сложностей.
– Теперь, – Райтэн принялся выгребать бумаги откуда-то из-под подушки, из-за койки, из какой-то щели. – Вот здесь…
У него оказалась целая гора самых разномастных документов, которые содержали сведения о самых разнообразных кораблях. Они были написаны на анжельском и ниийском, ньонском и даркийском, джотандском и либерийском, на пергаменте и дешёвой бумаге, мятые и официального вида, с печатями и без, потрёпанные и рваные, с понятными ровными строчками и явно писанные второпях.
– Вот этих языков не знаю, – смущённо признался Дерек, откладывая джотандские и либерийские.
Райтэн с досадой щёлкнул языком:
– Ладно, эти я сам! – и принялся, что-то бурча, выгребать соответствующие из общей кучи.
На следующие три часа они плотно погрузились в работу. Дерек методично обрабатывал полученные листы, занося информацию из них в таблицу. Райтэн, шелестя бумагами и откуда-то вытащенными книгами, хмуро бормотал себе под нос, временами восклицал, и непрерывно делал пометки карандашом в пухлом блокноте, из которого торчали разномастные закладки, бумажки и прочая дребедень.
Дерек крайне увлёкся пусть монотонной, но довольно интересной работой, поэтому вздрогнул, когда Райтэн вдруг воскликнул:
– Он отлично горит!
Из-за двери раздался хоровой вздох.
Вскочив, Райтэн выглянул наружу и почти гневно повторил:
– Отлично горит! Не хуже дров!
– Но ужасно дымит, – со смехом ответил ему кто-то.
– Так сперва коксовать надо! –