Потерявшие имя. Август Северн
«прививку» от Светлых, я больше не теряюсь в Свете. Мне легко пропускать его через себя, трансформируя его в смех или слёзы. Да я научился плакать, научился прощать других как себя за ошибки, слабость, бесхарактерность, лень. Но Ревность мне не поддаётся. Я, благодаря намёкам Теда, прекрасно осознаю в себе её щупальца, метастазы. Есть способ Её победить – выпустить наружу и переварить (трансформировать). Ревность растёт во мне как опухоль, тёмные сгустки которой я стараюсь обходить, не буду показывать Сиду.
У меня теперь было очень мало свободного времени. Каждую свободную минуту я старался трансформировать в сон, так как не знал, что меня ждёт завтра. Это меня пугало и радовало одновременно. Всё больше "трансформируясь" в человека, мне становилось смешно, как я мог в серьёз сожалеть о своих утерянных детских мечтах. Сколько больничных подушек пропиталось моими слезами в честь их утраты. Каждый визит Сида служил для моей гордости вакциной и вызывал трепет усталости от мысли о дальней дороге за рулём. Тёмное время суток теперь у меня было для сна, а не для бодрствования.
Таких тяжёлых случаев как с сестрой Мии мне больше не попадалось, но я к ним морально готовился. Как готовился посетить ещё несколько «мест», где Сид будет проводить свой странный ритуал. Через образ Сида, через его молчание, я старался понять побуждающие его на Ритуал мотивы. Но Сид оставлял меня в неведении, а я имел мало времени, чтобы полностью слиться с его образом в моей голове.
Естественно, напряжённость во всех аспектах жизни сказывалась. Даже в постели я старался чем-то блеснуть перед Дженнифер. Мне казалось, что я начал отставать от Времени, от любовников-клиентов Дженнифер, как я безнадёжно отстал от Сида. Его спокойствие за столом равнялось невозмутимости скалы перед любой непогодой, стихией, гневом Земли. Каждому своё, прятал я глупую ухмылку «познания» в кружке пива, когда Сид, сидя напротив меня, тянул из бутылки витаминизированную воду.
– Сегодня. – это слово прогремело для меня как гром среди ясного дня.
– Мы успеем? – я сомневался не в словах, а в правильности их интерпретации моим воспалённым мозгом.
– Тут недалеко. – Сид закрыл бутылку воды крышкой, поднялся, пряча её в карман своего балахона.
Мой мозг посылал сигналы «что я там не видел!», которые тут же тонули под проснувшейся надеждой «а может, сегодня?». Тело уже плелось за скрывшимся за дверью чёрного хода Сидом.
Прихватив из кладовки возле выхода сумку, заботливо приготовленную Тедом, я направился к хозяйственным воротам зоопарка. Пересекая быстрым шагом, так милое моему сердцу (когда-то) место, мне вспоминались только текущие вопросы и проблемы, встающие на повестке дня перед руководством зоопарка. Решив для себя, что надо дать возможность животным высказывать своё мнение и настроение удобными для них способами, я перестал дежурить по ночам в зоопарке. Так, я скинул большой груз с плеч, оставив кучу времени на восстановление сил после нахлынувшего