Красный Вервольф 2. Саша Фишер
ничего особенного. Правда, происхождение Доминики Радзивилл все равно осталось для меня тайной. Впрочем, похоже Марта и сама не очень много про нее знала. Или говорить не хотела. Она не была актрисой или певицей. Просто откуда-то появилась, и все. Выскочка, мол. Еще и полячка.
Доставать Марту и выпытывать подробности я не стал. По лицу было заметно, что если я еще хоть словом упомяну эту загадочную барышню, она мне двинет кулачком под дых. Или вообще с ноги пропишет. Что поделаешь, у девушек своя атмосфера…
Ну да ладно, узнаем потом другими путями, что это за птичку занесло в наши края…
Радзивилл… А может никакая ты не Радзивилл, дамочка? Ну очень уж громкая фамилия…
– Может нам на работу порознь пойти? – спросил я, натягивая утром свои штаны. Марта крутилась перед зеркалом, укладывая ровными волнами волосы.
– Зачем? – удивленно округлила глаза она.
– А тебя не скомпрометирует то, что ты ночевала с мужчиной? – я встал, подошел к ней со спины, положил руки на талию.
– В каком смысле, скомпрометирует? – она посмотрела на меня в зеркале.
Я даже слегка смутился от ее прямоты. Все-таки, отношение к сексу в Германии и в СССР тех лет было кардинально разным. Или я делаю далеко идущие выводы по одной только простой и прямолинейной Марте?
Хотя… Вот пришли немцы в Псков. Переименовали его в Плескау, Октябрьский проспект – в улицу Гитлера, Ленина – в Плаунер, и так далее. И чуть ли не первое же, что открыли – это бордель. Даже два, на самом деле.
– Да так, просто что-то подумалось, вдруг я для тебя недостаточно арийского происхождения, так сказать, – усмехнулся я.
Замял разговор, в общем.
В комендатуре ночные происшествия не обсуждались вообще. Как будто накануне ничего не произошло. В канцелярии, где все случилось, не было никаких следов разгрома, вазу заменили на новую, машинку водрузили на место. Все занимались своим делом – носились с бумажками, отдавали указания вывесить на досках объявлений очередные запреты и увещевания. И самой большой новостью, которую все обсуждали, было то, что начальника управления труда покусала собака. Шел он, значит, по своим важным делам к разбитной вдовушке, что живет в частном доме в Завеличье. А там соседская псина бродит. Которой чем-то новый ухажер вдовушки не понравился. Вот собака и прокусила истинно-арийский зад и порвала форменные штаны цвета “фельдграу”.
Начальник этими событиями так опечалился, что попытался продвинуть закон о запрете держать дома собак размером больше крысы. И даже подготовил новое правило, по которым всех “бобиков” и “полканов” нужно отправить под нож. Но вмешался комендант, который собак как раз любил, а до задницы своего коллеги ему особо дела не было. Но еще больше герр Беккер любил деньги. Поэтому решил извлечь пользу из покусанного зада начальника управления труда, и приказ для псковичей переписал. Теперь за содержание собаки нужно было платить налог. Тем больший, чем больше