Миры Непримиримых. Тимур Свиридов
То-то тебя вчера не усадить было! – Петлюгин усмехнулся краем рта, и тут что-то случилось с нервами. Грудь словно сама выдохнула и он вдруг раскатисто расхохотался.
Все реццы как по команде замерли и оглянулись. Манола тоже повернулся и немедленно нахмурил свои многозначительные брови.
Дар прикусил язык. Нервишки пошаливают? Может быть, может быть… Но что-то было не так. Его тело подсказывало. Что-то ужасно странное только что случилось в этом месте. Как будто он переступил невидимую границу, перед ней было холодно, а за ней – пекло…
Дар тряхнул головой.
Сердце выстукивало в боевом, частом ритме. От жары наверное, ибо опасности в Скале он по-прежнему не чувствовал. Глубокий провал, вырезанный в массе камня, был полон тенистой прохлады, скрывая вход в запретные пещеры. Дар пытался отдегустировать в себе это чувство – вид полускрытого темнотой Чертога его сильно цеплял. Он как-то магнитил, назойливо притягивал своим прохладным мраком. Ох уж эти древние цивилизации! Но опасность шла не оттуда. Вектор рывком усилившегося напряжения нарастал позади, из придворной белошерстной толпы, среди которой высилась ржавая колесница Императора.
Все это было ненормально, двойное напряжение, двойное оцепенение в груди и животе. Он не встречался с подобным ни в Пространстве, ни на планетах. Впервые в жизни он не мог вычленить наиболее угрожающее направление. То-есть он знал направление опасности, это набухало в кортеже Императора. Но и Чертог Демона стоил не меньше. Он даже дыхание задержал, пытаясь определиться со своими ощущениями, «браттар» несчастный. Его будто распинало на двух лучах, и неудобство усиливалось с каждой секундой. Самым же странным было то, что он не чувствовал совершенно никакой опасности всего минуту назад!
Весь мир сконцентрировался и стал густым…
Дар снова тряхнул головой, загнанно оглядываясь. Казалось что все на него смотрят, хотя все уже отвернулись. Было странное чувство пристального взгляда…
Корнвэлл воротился от Манолы, стоял рядом, смотря по сторонам быстро и остро прищуриваясь. Дар вдруг понял, почему именно ему вживили биокамеру – он постоянно стрелял глазками во все стороны. Не глаза а ртутные шарики…
– Они говорьят тю Манола, что нье пустит нас дальше. – Корнвэлл старательно упражнялся в русском, но в сложных предложениях сразу переходил на родной английский. – Do they really think that one of us would turn into that bloody monster?[17] – пробормотал он себе под нос. – Bullshit![18]
– Аборигены достаточно тупы для этого, – бросил Петлюгин и сам поразился своим словам.
Корнвэлл тоже удивился.
– Что ты говоришь?
– Так, – неопределенно махнул рукой Петлюгин, – от жары дурею. В тень бы куда-нибудь.
Темный прохладный провал входа в Чертог зиял выжидающе. Тихо. Странная это была тишина, сильно капканистая… Он вдруг начал опасаться что сейчас сделает то, что совершенно не должен был делать… Бред какой-то!
Вокруг скалы было плотное кольцо невысоких красноватых домиков, защитный вал лилипутов. По самой скале стлался многометровой толщины потемневший
«Неужели они действительно верят что кто-то из нас станет их монстром?» –
«Это чепуха!» – англ.