Божественная Жемчужина. Часть II. Красное и оранжевое. Игорь Чио
на Земле, следовало знать, что с божественными подарками следует обращаться осторожно, – Амур поджал губы-вишенки, и заморгал, преданно поглядывая на девушку.
Диана сдержала улыбку, стараясь оставаться серьезной, но взгляд ее смягчился, голова наклонилась к плечу.
– Почти убедил.
– А я вообще очень убедительный, – нагло заявил мальчик и живо поднялся с колен.
– Решил, что уже прощен?
– Я?! – Амур суетливо вспорхнул в воздух и завис над девушкой, как колибри.
– Жду рассказа о стрелах, – напомнила Диана.
Мальчик достал из колчана вторую стрелу и преподнес ее на вытянутых руках, как меч при посвящении.
– Эту стрела для тебя не опасна.
– Оранжевая, – Диана осторожно провела пальчиками по стержню, – какая гладенькая. Из чего сделан ее наконечник?
– Это частичка радужного опала Коры-Персефоны. Ее самоцвет – обитель вечной юности, девичья реликвия, чистота и невинность, восприимчивость и податливость, пассивность и зависимость. В этом самоцвете скрыт подземный огонь бессознательности, в нем спонтанность эмоций, чувств и сексуальная энергия, этот камень – искуситель тайных желаний.
– Мне нравится эта стрела.
– Это Людус – влюбленность. Вводная чувственная нота, музыкальный неустой, тяготеющий в соседние тона; феерия сочных эмоций; стремление к получению удовольствий, соревновательный азарт, пикантность флирта. Тех, кто воспринимает любовь как игру или состязание, желает только получать и потреблять, ничего не отдавая взамен, эта стрела наказывает за эгоизм. Их увлечения скоропостижны, как Страсть, но отличаются мелководьем чувства. Рано или поздно сквозь шелуху испытанных наслаждений прорастает скука и покрывает души опаловой ржавчиной.
– Не понимаю, как можно пресытиться удовольствием.
– Смотри, – малыш отсоединил наконечник от стрелы и положил на ладонь Дианы каплевидный опал кабошон.
– Какой красивый, внутри него клубятся огненные облака.
– Опал капризен, не выносит нагревания, при высыхании растрескивается, от влаги может набухнуть, а в грязной воде теряет свою чистоту.
– От него исходит пьянящий горьковатый аромат!
– Это пахнет не камень.
Над кабошоном прямо в ладони Дианы появился нежный благоухающий нарцисс и склонил к камню свою бархатную коронку, слегка подрагивая лепестками. От прикосновения цветка внутри опала ярко вспыхнули искры, просочились наружу и выступили на его поверхности янтарными капельками меда.
– Нарциссы… западня для юности беспечной, – тихо пробормотал Амур и сделал пасс ручкой тайком от девушки.
Нарцисс превратился в краба и щелкнул клешней над опалом.
– Ай! – Диана бросила камень вместе с крабом на постель и сделала брезгливую гримаску. – Откуда он взялся?!
Краб завертелся вокруг кабошона в замысловатом танце. Опал стал бледнеть, уменьшился до маленького огонька и, ловко подхваченный клешней, исчез где-то под панцирем, как у фокусника