Русь Великая. Валентин Иванов
Море в проливе постоянно выметывает черепки, это привычно. А в земле? Задрав голову, тмутараканец меряет взглядом. Сажени две земли наросло над тем местом, где когда-то разбили горшок. Когда ж это было? Как видно, еще до потопа, в дальние века. Бог, смутившись дерзновеньем строителей Вавилонской башни, смешал речь, тем разогнав людей в разные страны. А после потопа люди, опять размножившись, сюда обязательно явились. Бросив черепки в сумку, которая висела на пояске, тмутараканец пошел дальше, размышляя над находкой. Встречались ему и раньше следы старины под лопатой, но особенных мыслей не приходило: откуда, да что, да когда. Но эти черепки говорили будто голосом: сама земля на нас наросла, нас никто не прятал.
Море, пролив, бережок, круча над бережком, за кручей – тмутараканские земляные валы с каменными стенами по валам, с башнями, с площадками для боевых машин. К востоку степь с увалами, с холмами, с черневыми лесами в низких местах. Собственная тмутараканская земля идет на восток на сорок верст до болотистого кубанского устья. За ним вдали видны заросшие лесом горы. В предгорьях реки, речки, по речным долинам хватает на всех и лесов, и полян. Земля считается касожской, за касогами – аланы. На деле же кого-кого там нет. Все – как обрывки, остатки. Найдутся хозары, как и в Таврии. Среди хозаров есть признающие закон Моисея, хотя от иудействующих хозаров истые иудеи отмахиваются пуще, чем от людей, поклоняющихся самодельным божкам. Есть роды, объявляющие себя гуннами, готами, уграми, обрами, торками. И еще какие-то, с трудными названиями племени. По вере встречаются христиане разных толков, обращенные некогда проповедниками-греками, изгнанными из империи за ереси. Последователи Магомета распространяют свой закон медленно, но верно. Воинственные заветы пророка и блаженство рая, обещанное храбрым, приходятся по душе многим. Мешает разноязычие, родовая вражда и стеснительность правил ислама.
Тмутаракань устроена к югу от долины, выход которой к морю понижает берег и делает удобной высадку. Здесь тмутараканские пристани.
Матерой тмутараканец со своими черепками – находкой – брел и брел под кручей по желтопесчаному бережку, по черному, где тлела выбитая волной морская трава, пока ноги не вынесли его обогащенную думой головушку за мысочек, пока шум на пристанях не вернул его из неизвестного прошлого в сегодняшний день.
Опомнился – черепки-то мозги вышибли! Он ведь сюда и шел, проводить князь Мстислава-то Владимирича!
Ветер низовой, с моря, тянет слабо, к вечеру стихнет, наутро повеет опять. Быть хорошей погоде до нового месяца! Сурожское море по мелкости своей злобно. Волна бьет о дно, гребни ломаются круто, буря на Сурожском море вдвое опаснее, чем на Русском. Ныне доплывут спокойно. Мы, тмутараканские, знаем, когда гнать, когда под берегом стоять.
Проталкиваясь в густой толпе, старый тмутараканец кого по плечу хлопнет, с кем, глазами встретившись, поклонится, кому голосом пожелает здоровья, старуху спросит, как ноги-то носят? Носят еще? И ладно нам. Молодую приветит, цветешь,