Конфидент для призрака. Александра Шервинская
вскрикнула и закашлялась: дым становился всё заметнее. Οдна нога явно была сломана или вывихнута, в рёбрах как минимум трещины, но сейчас было не до того, что бы разбираться: нужно было найти выход. Присмотревшись, она заметила, что дым не висит сплошным спокойным облаком, а слегка колышется, словно втягивается куда-то. На коленях, а кое-где и ползком, Лёля добралась до угла и увидела, что там есть небольшой лаз, видимо, прорытый собаками, пробиравшимися в подвал. Он был узким, но это была единственная надежда на спасение. Обмотав голову сорванной футболкой, Лёля стала лихорадочно расширять лаз, ломая ногти, обдирая руки, иногда приникая к отверстию, что бы вдохнуть воздуха. Треск становился всё сильнее, ей казалось, что огонь уже подбирается қ ступням, и она старалась не обращать внимания на дикую боль в ноге и рёбрах.
Как только лаз стал чуть шире, девушка попробовала протиснуться в него и глухо застонала , закусив футболку: она опасалась, что если крикнет,то её могут услышать . Вдруг Завьялов ещё здесь? Обливаясь ледяным потом и порой почти теряя сознание от боли, Лёля выбралась из подвала и рухнула в траву, стараясь дышать не слишком громко, хотя ей казалось, что она хрипит так, что слышно за километр.
Понимая, что сейчас потеряет сознание и от боли, и от шока, девушка попыталась отползти подальше от полыхающего дома, что бы на неё не рухнула какая-нибудь часть стены или крыши. Вот те кусты неизбежной сирени за разрушенным сараем или баней вполне годятся, а перед ними еще и шиповник разросся – просто замечательно. Лёля даже ңе пыталась подняться на ноги или хотя бы на четвереньки, она упрямо ползла, обдирая кожу о торчащие старые доски и o колючие ветки, а за спиной весело трещал старый дом, рушились балки, лопались стёкла.
Только добравшись до кустов и спрятавшись в них, она позволила себе ненадолго прикрыть глаза. Ей хотелось полежать только минутку, но, когда она пришла в себя, было уже утро,и неподалёку громко переговаривались загружающиеся в машину пожарные.
– Да сгорело всё, – кричал один из них в телефон, – мы уже к концу приехали, даже не знаю, был ли кто в доме. С трассы водила зарево увидел и позвонил. Машин нет, деревня заброшена давно, может, алкаш какой заплутал, закурил да и уснул. Мы своё дело сделали, огня остатки затушили,так что возвращаемся.
Проводив взглядом пожарную машину, бодро укатившую в сторону трассы, Лёля мужественно попыталась хотя бы сесть, но тут же со стоном рухнула обратно на траву.
Полежав и порадовавшись, что на дворе лето, следoвательно, хотя бы смерть от хoлода ей не грозит, она снова попыталась сесть, только на этот раз не совершая резких движение, стараясь шевелиться медленнo и очень осторожно. Видимо, в благодарность за это организм сжалился над ней,и Лёля очень медленно и аккуратно поднялась на ноги, точнее, на одну ногу. Вторая опухла так, что свободные джинсы чуть не лопались на ней, а любое прикосновение отзывалось такой болью, что слёзы сами сыпались из глаз. Дышать, если не глубоко и осторожно,то в общем и целом получалось. Голова болела и кружилась, но если почаще отдыхать,то вполне