Мир на двоих. Лонели Шадоус
когда он подходил к ним, они были слишком слабые от заклятия, чтобы сделать хоть что-нибудь, а потом он увидел меня. Всё, что я видела – это его широкая улыбка и мокрые волосы закрывшие ему глаза.
– Мира, беги! – закричала мама.
Я сорвалась с места и понеслась сквозь огонь. Дым обжигал лёгкие, застилал глаза и путал сознание.
– Беги, мышка, только не забывай, что я за твоей спиной, – засмеялся он и схватил меня за шиворот белого платьица, после чего бросил на землю.
Руки ободрались об мелкие камни и я заплакала от боли, а он подошёл ближе и сжал моё плечо. Тело наполнилось холодом и ощущением, что маленькие искорки электричества проникают глубоко к сердцу с каждой секундой всё сильнее и сильнее.
Я не могла посмотреть на него, мне стало тяжело дышать и всё, чего я хотела, это чтобы мама спасла меня и она уже была здесь.
Подняв его одной лишь магией в воздух и кинув тело в огонь, она поставила меня на ноги и крепко обняла.
– Ты не должна была быть здесь, это слишком опасно, – прошептала она.
Парень уже вставал, мама закрыла меня собой, а потом бросилась к нему. Сила их магии вибрировала в воздухе, но он никак не мог победить верховную. Как только она коснулась его и произнесла то, чего я никак не могла расслышать – он исчез, испарился как туман, а мама упала на траву и закрыла глаза.
Тишина, лес больше не горит, а магия не ощущается, всё исчезло за долю секунды перед глазами. Я не успела понять, что произошло, не успела услышать, что за заклинание произнесла мама, но паразит исчез. Всё исчезло и лишь её тело лежала недалеко от моих ног.
Я упала на колени перед телом мамы, коснулась её руки и лица, её кожа не была такой тёплой как обычно, а глаза были закрыты.
– Мам, – позвала её я, – мамочка, – попробовала снова.
В ответ была тишина.
– Мам, пожалуйста, посмотри на меня, – умоляла я.
Она не шевелилась.
– Я обещаю, что буду доедать кашу по утрам, обещаю, что буду чаще убирать комнату и обещаю, что перестану пачкать свою одежду, только открой глаза!
Лишь завывание ветра в ответ.
– Прости, что так редко говорила, что очень сильно тебя люблю, но теперь я буду говорить это каждый день, я обещаю говорить это каждый час, каждую минуту, если ты откроешь глаза, пожалуйста, посмотри же на меня, – слезы капали на её лицо.
В середине моей груди словно торчит кол, мне так больно, что всё сжимается в попытках раздавить меня изнутри, будто стая грызунов пробрались в живот и начали отгрызть кусочек за кусочком от всей плоти. Боль подобно огню разливалась внутри по венам. Зубы стучат друг об друга от бесконечных рыданий.
– Помогите, кто-нибудь помогите, моей мамочки плохо, она… она не дышит, – взмолилась я в пустоту.
Никто не придёт ко мне, никто не поможет. Здесь я совсем одна. Страх одиночества и адская боль внутри сделали моё тело тряпичным, как у старой куклы. Я легла к маме и обняла её. Её грудь не поднималась