До дрожи. Ана Сакру
добравшись до преподавательского языка, пропитываюсь нотками мужской слюны, горьковатой и немного кислой от хмеля. Вспотевшими ладонями глажу его шею, затылок, вжимаюсь всем телом в его, будто пытаюсь стать с Наумовым сиамскими близнецами. Вдавливаюсь в твердый мужской торс грудью, животом, бедрами…
И внутри будто мощный, ослепляющий фейерверк взрывается, когда ощущаю, как мне ниже пупка упирается вполне ощутимая, горячая даже сквозь слои ткани твёрдость.
О боже…! Это всё правда, да? Я ему так нравлюсь?!
Рвано стону, сильнее приклеиваясь к горьковатым мужским губам.
Колени подгибаются и совсем не держат…
Что оказывается совершенно не вовремя, потому как в следующую секунду я чуть не валюсь на пол на своих ослабевших ногах, когда Глеб Янович вдруг с силой меня отталкивает.
– Лютик, вы в своём уме? – выпаливает хрипло Наумов, отпрыгивая от меня на добрый метр и подчеркнуто называя по фамилии.
– Я…я…– не могу больше ничего сказать, так как подбородок начинает предательски дрожать, а на глазах набухают слёзы, когда вижу, как Глеб Янович старательно вытирает рот после моего поцелуя.
Это конечно странно смотрится в сочетании с его гордо натянутой ширинкой, но сейчас мне сложно анализировать, да и из-за слёзной пелены всё плывёт. Чувствую только его тяжелый взгляд исподлобья на себе, от которого вдоль позвоночника выступает холодный липкий пот.
Если бы была возможность провалиться сквозь землю – я бы сейчас с удовольствием воспользовалась.
– Простите…я…– хриплю, сгорая со стыда, – Но…
– Ничего страшного, но это не должно повториться, да? – уже спокойней говорит Глеб Янович, снова делая ко мне шаг.
– Но я правду сказала. Я вас люблю. Уже давно, – лепечу немеющими губами, – А за то, что поцеловала, простите. Мне показалось, вы тоже…
– Алиса, тебе показалось, – повторяет Наумов за мной вкрадчиво, снисходительно улыбнувшись одним уголком губ, – Ты хорошая девочка, но ты моя студентка, а я твой преподаватель. Только так. Ты понимаешь? – протягивает руку и ласково убирает прядку волос мне за ухо.
И в этом жесте столько отеческого и одновременно чего-то высокомерного, что меня подрывает.
Хорошая девочка только, да?!
– Понимаю, что у вас стоит, – смотрю Глебу прямо в глаза.
Улыбка застывает на его губах, зрачки расширяются, пальцы так и зависают в воздухе, легко касаясь моих волос. И будто постоянный ток течет от него ко мне и обратно сквозь это невесомое касание. Вокруг так плотнеет, наэлектризовываясь воздух, что почти невозможно его вдохнуть.
– Просто ты очень…очень красивая девочка, Алиса. Я думаю, ты это и без меня прекрасно знаешь, – медленно и тихо произносит Глеб, не разрывая наш зрительный контакт.
– Я хочу быть вашей девочкой, – беззвучно отвечаю, так как вслух такое выдать духу не хватает.
Но он всё равно понимает. Опускает взгляд на мои губы и будто подвисает, хмурясь.
– Ты ещё совсем ребенок, – говорит твердо, но я всё равно