Мещанский Урбеч. Околофилософский дневник о том, как я начал завтракать, и к чему это привело. Константин Худяков
ответить на этот вопрос, подойдем к нему с неожиданной стороны: как это ни удивительно, идеализм имеет материальную природу, то есть существует по объективным, изучаемым и осязаемым причинам, его существование исходит из бытия. Проще говоря, идеализм существует потому, что на него есть спрос.
А как же «слеза ребенка» Достоевского и «звездное небо надо мной и моральный закон во мне» Канта, спросите вы. Их спор остается открытым6, нам же приходится, так или иначе, жить в этом мире, описанном с разных позиций.
Кстати, чтобы узнать точную цитату из Достоевского, стоит обратиться к оригиналу, а не к Интернету. Кажется, мы стали забывать (а кто-то и не знал), что Достоевский сказал не «Счастье целого мира не стоит слезинки ребенка», и даже не «Никакие богатства мира не стоят слезинки ребенка», а «Для чего познавать это чертово добро и зло, когда это столького стоит? Да ведь весь мир познания не стоит тогда этих слезок ребеночка к боженьке7». О чем это он? В контексте той короткой истории (почтенные, образованные родители истязали пятилетнюю дочь; светский брат рассказывал этот случай религиозному брату, чтобы объяснить свою мысль: чем больше он узнает людей, тем меньше их стоит любить) идея, как мне кажется, состоит в противопоставлении познания и счастья. Какое образование, какое воспитание человеку ни дай, он всё равно будет делать то, что может делать, без предела низости, покуда это сообразно с его бытием и его интересам: могу и делаю, потому что могу.
Познание, общественные институты, творчество, наука могут быть деструктивны, но одновременно и идеологически оправданы, когда стадия развития общества соответствует стадии развития его материальной основы – производительных сил8. Но и основа, и соответствующие ей общественные институты меняются: в каждую отдельно взятую эпоху правильным и справедливым может считаться то, что впоследствии покажется отвратительным и несправедливым. Рабовладение – институт, который в свое время был прогрессивным и очень гуманным (потому что до возникновения экономической необходимости использовать рабский труд пленных убивали вместо того, чтобы делать их рабами: их потенциальный труд не стоил затрат). Прошло время, изменилась экономика, и рабский труд стал неэффективен, тогда возникло крестьянство; пришла индустриализация, и понадобился мобильный рабочий класс и рынок труда – и крестьян (в массе) освободили. Так, возможно, произойдет с капитализмом – абсентеистская собственность станет неприличной9, каким стало рабство, но случится это не раньше, чем изменятся способы производства.
Эти изменения в общественных институтах не произошли из-за прогрессивных идей, эти изменения сопровождались возникновением прогрессивных идей, а причинами были изменения в экономике и технологиях. Об этом писал Маркс еще в XIX веке, и можно его не читать, но хотя бы услышать об этом, и этого достаточно, чтобы отбросить сантименты по поводу главенства идеи над материей.
В случае
Заочный спор Достоевского с Кантом – довольно сложная для понимания вещь. Чтобы в него погрузиться, следует сначала прочитать «Критику чистого разума» Канта, потом прочитать «Братья Карамазовы» и другие произведения Достоевского уже не как художественную литературу, а как набор тезисов и антитезисов, высказываемых прямо или косвенно персонажами этих произведений. Делать этого я не рекомендую. Обычно нежелательно делать общие выводы по коротким и неполным историям, но так построено повествование: нам предлагается рассматривать отдельные жизненные ситуации как архетипы и строить на их основании причинно-следственные связи. Если относиться поверхностно к смыслу этого спора, то можно сказать, что Достоевский препарирует идеи Канта (в частности, идею о «категорическом императиве» – способности человека совершать поступки исходя из неких принципов; а принцип, не зависящий от какого-либо объекта желания, называется у Канта «моральным законом»). Достоевский показывает, как взаимодействуют между собой люди, следующие тем или иным принципам, в «реальной жизни» – и, во многом признавая право идей Канта на жизнь, всё-таки заключает, что без веры в бога не может быть никакого морального закона, никакой нравственности. Кант же утверждает, что и без веры в бога человек может сохранить моральный закон в себе, пусть это и означало бы соблюдение такого закона без всякой видимой причины (без надежды на вечную жизнь в раю, например).
Фраза из книги Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» (написана в 1878—1880 годах).
Федор Михайлович Достоевский, 1821—1881 – классик русской литературы, писатель, мыслитель, философ и публицист.
Производительные силы – система субъективных и вещественных элементов, осуществляющих обмен веществ между человеком и природой в процессе общественного производства (согласно Большой советской энциклопедии). Иными словами, всё то, что участвует в материальном производстве, включая людей, средства производства и, что в данном случае особенно важно – способы производства, технологии производства и особенности разделения труда.
Абсентеистская собственность – собственность, которая существует и работает в отрыве от собственника, без его непосредственного участия. Об этом говорил еще 100 лет назад (в 1921 году, если точнее) Т. Веблен в книге «Инженеры и ценовая система»: экономическая мораль базируется на экономической необходимости. Веблен в своих рассуждениях приходит к тому, что меньшинство «абсентеистских собственников» будет свергнуто не пролетарским большинством, а еще более узким кругом технических специалистов – людей, единственно способных организовать производство и стремящихся к максимальной производительности, которую, в свою очередь, саботируют капиталисты в целях оптимизации рынка, повышения цен и максимизации прибыли.
Торстейн Бунде Веблен, 1857—1929 – американский экономист, социолог, публицист и футуролог, основоположник институционального направления в политической экономии.