Дети, не игравшие в войну. Дмитрий Иванов
разговоры про войну, про жизнь в оккупации, про эти сводки с фронта. Кощей смотрел, как ходит по селу неуклюжая фигурка с костылём, такая беспомощная, совершенно чуждая этому жестокому миру войны, и его злоба на директора постепенно проходила.
– Валенок – это самый бесполезный на войне человек, – заключил он и эту мысль произнёс вслух в компании деревенской ребятни.
Засмеялись все. А пуще всех смеялась конопатая Светка.
– Тише ты! – шикнул на неё Кощей. – Немцы услышат, постреляют.
Светка притихла, а Кощей на всякий случай выглянул из-за угла, осматривая соседнюю улицу – не идёт ли патруль.
С того дня таинственные листочки со сводками Совинформбюро стали появляться весьма часто. Немцы их обрывали, но местные всё-таки успевали сорвать один-два. И эти весточки из далёкой Москвы кочевали из дома в дом, принося знания о том, что Красная армия борется с врагом, а значит, страна помнит и об их беде. Помнит и думает о каждом жителе Калинок, сражаясь с фашистскими оккупантами.
Однажды утром в селе появился автомобиль с громкоговорителем. Медленно двигаясь по пустым улицам, на русском языке с немецким акцентом онразносилвестьотом, чтозадостоверную информацию о распространителе листовок с ложными сведениями будет дана награда в рейхсмарках, а в придачу сало и самогон.
В другой раз жителей собрали на центральной площади Калинок перед правлением, которое теперь именовалось комендатурой. Какой-то толстый немецкий офицер через переводчика объяснил, что выдать расклейщика листовок – это значит хорошо зарекомендовать себя в глазах новой власти и германского командования. Обещал за сведения о расклейщике много денег и корову.
– Теперь цена выросла, – усмехнулся Кощей, стоя рядом с матерью в толпе односельчан.
Мать легонько тронула его за плечо и шепнула:
– Тише, сынок. Немцы услышат, беда будет.
На следующий день по всем Калинкам были расклеены листовки, но уже немецкие. Написаны они были на правильном русском языке, а сообщалось в них то же самое, что накануне говорил толстый немец. Привыкшие к бережливости сельчане тут же оборвали новые бумажки на растопку печей. На следующее утро листовки уже были нашими. Кто-то успел расклеить за ночь сводки Совинформбюро. Уже опытное в таких делах местное население бережно уносило маленькие листочки домой, чтобы потом передавать их или зачитывать соседям. Новости эти быстро расходились по Калинкам, а потом уже попадали и в другие деревни. Вопреки новой власти, люди измеряли время от листовок до листовок.
Всё оборвалось в один день. Утро было обычное, тихое. Орали петухи, перелаивались собаки. Если бы не чужая речь и рыканье военных автомобилей, можно было бы подумать, что наступил мир. Жителей собрали на центральной площади около полудня. Снова машина с громкоговорителями двигалась по улицам, снова уже знакомый сельчанам голос с немецким акцентом сообщал, что в течение пятнадцати минут всем крестьянам следует прибыть на центральную