Издалека долго. Том II. Владимир Ёршъ
в семь этажей, но движок молчал. «Началось Советское время», – грустно подумалось Серафиму. До темноты разбирали-собирали, не завели, искупались в холодной воде, отмываясь от чёрного масла, и сели у костра вечерять, открыв самарское льняного цвета пиво. Рыбу здесь вялили насухо, без внутренностей, не то, что в Рыбинске целиком, чтобы сохранялась мягкой и была с душком. Когда дровишки-плавуны догорели до углей, решили отбиваться на ночь, но вдруг по берегу по-над песком побежал мелкий серебристый ток воздуха и завернул за горку. Оба, Серафим и Борис, двинули в сторону завернувшей «змейки». Только они миновали береговой утёс, как увидели высокого человека в серебристой дымке, который молча подзывал их к себе взмахом руки. Мурашки поползли по спине у обоих, но парни подошли.
– Привет, бояре или как Вас, торгаши, – беззвучно и весело произнёс странный человек. – Не пугайтесь, а посмотрите в мой… сундучок, авось пригодится. Он открыл стоящий на камнях ящик, их которого полилось сияние света, и они увидели живые картины с участием близких, каждому – своё. Только свыклись, как видение пропало… вместе с пришельцем.
– Чудеса! – произнёс Борис.
– Пиво не испорченное? – предположил Серафим, находясь под впечатлением увиденного.
– Ты что видел?
– Он сказал не говорить, только жене… Жигули, блин!
– Мне тоже. Ладно, пойдём, светает уже.
Двигатель завёлся с пол-оборота, друзья пожали плечами, передразнивая Петровича, и двинулись вперёд, к дому. Через десять миль впереди смотрящий обнаружил страшную картину: ураганом или смерчем разнесло в щепки предыдущий караван судов. В воде плавали остатки барж и барок, и никого. Серафим остановил караван, но живых не обнаружили и попросили встречный кораблик, плывущий в Самару, сообщить о случившемся.
До Нижнего шли, почти не останавливаясь, боясь попасть в ледовый плен выше по течению. Захваченные ещё две баржи и другие судна, толкаемые и прицепленные буксиром, медленно пошли против течения. Если на юге в средней и нижней Волге ночи стояли тёплые, то в районе Плёса, где остановились ненадолго, и Серафим купил себе две трости, потому что заметно прихрамывал после ранений, особенно, при смене погоды. Вечером резко похолодало, а днём следующих суток дождь сменился белыми мокрыми хлопьями.
– В крайнем случае зазимуем в Костроме или на Которосли, – гудел Борис, но Серафима такой расклад не устраивал. Дома гораздо надёжнее, и буксир надо было протряхнуть основательно, чтобы не глохнуть на длинном пути.
– Дойдём, уже близко. В Костроме нам делать нечего, пойдём мимоходом, а в Ярославле увидим, как быть, – размышлял он, нацеливаясь не останавливаться до Рыбинска. – Что там в городе творится? Как там наши родные?
О случае в Жигулях решили никому не рассказывать.
Мятеж
Парни с караваном успели дойти до Рыбинска,