Дедуктика напротив сомнения свободы разума. Анна Атталь-Бушуева
ветром обывателя над ней
Звон такого смысла, что искать его не пряча -
Стал ты вечером, как в мыслях декаданса
На одном затравленном избытке слёз в аду.
Не уходят автономией, то странно плачут
Сны весомой притчи от иллюзии в нутро -
Те далёкие системы бытия в обличье,
Им бы жить и плакать над утратой смерти.
Одиноким смехом выпросил источник лжи
То условие, чтобы оставить тень надежды,
Жить по философской степи идеала ли,
Над которым образ покоряет смыслы тьмы.
Он задет под гордым пережитком мысли,
Плачет как старается из блага отвратить
Полный свет луны её убогой смерти личной,
На одном ходу иллюзий смерти, как вины.
Ей бы автономию упрятать в мир иной,
Ценным словом убеждая жить ещё,
Как и в пришлой прозе одноликому любить
Из стеснения подобием на той же белизне.
Страшно стало жить в её беде
И откуда – то сплотили нити смерть твою,
Думают, что это символы остались не одни
На посмешище из ветхих стен утраты сна.
Но из блага вечной робы ты – взамен,
Стал ему под странной мирной тенью убивать,
Ту же лёгкую добычу, чтоб скрывать
Свой огромный ужас на последнем мысе.
Преднамеренное чувство и его антипод филии
Нежно кладёшь антипод карамели,
В тонкий наряд из опального утра,
Он оцинкован на мнениях слова,
Зрячему призраку ходит и душу крадёт.
Может условием к чувствам ты скован,
Нежностью брошен и знаешь досаду из грёз,
Завтра ты жил бы его антиподом безумным,
Чёрствому имени дерзко за это скорбя.
Чёрными мыслями светят одни карамели,
Стали по ужасу скованы с крови сердец,
Из обнищания вечера к зависти ложной -
Будет идти идиома под страхом любви.
Голосом чувства она не предвзято знакома,
Личность стращает и терпит угодный мотив,
Ей безучастно, что будет на этой Земле,
Страх ли конечному счёту ты видел – покорный.
Он антипод из предчувствия новой беды,
Тянет за верностью блага убитые боли,
Нет из особенной вечности новой войны,
Сколько не спросит обычаем воина – слово.
Страхом поманит в червлёном аду идеала,
Тошно изгибом природы под странной душой -
Видит свою унижения гиблую робу,
Чтобы забраться подальше от этой природы.
Вечностью сказки на идоле черт карамели
Страхом уносит потерянный свет у себя,
Ты за его обещанием смог бы украсить корону,
В цвете возможного умысла нового дня.
Воином сердца сложна аллегория робы,
Верит и снова бежит, утоляя печаль
Из современного света под страхами моды,
Чтобы её безразличие в ясности чувства -
Ставило вновь антипод и другую мораль,
Ей за твоё бытие у лица не обидно,
Вечно