Русский беспилотник над полями лжи. Алёна Хрычёва

      Напои меня, напои меня, Натали,

      Я бы хотела напиться, да всё не то.

      Там, далеко, на границе моей земли

      Мирные города превратили в зону АТО.

      Отпусти меня, отпусти меня, Натали,

      К детям, что плачут, и к жёнам, что ждут мужей.

      Страшным узором воронки от взрывов легли,

      Пули рассыпались сладким смертельным драже.

      Расскажи же мне, расскажи же мне, Натали,

      Розам разорванным гибель такая – за что?

      Дети стоят у обугленной кромки земли.

      Смотрят, как мир их сжирает зона АТО.

      На разбитом кувшине – эмаль:

      В мелких трещинках – небо, поля,

      На реке – силуэт корабля,

      Чудом выжив, стоит у реки

      Человечек без правой руки

      И смеется чему-то вдали,

      И плывут по реке корабли.

      Солнца золото, неба лазурь.

      На осколках не скрыться от бурь.

      На осколках – чужая земля,

      Что когда-то растила меня.

      И уже почему-то не жаль.

      Зря ты, мама, над сыном плакала,

      Когда он заключал контракт.

      В этом мире бывает всякое.

      Мы-то выстоим. Мир – не факт.

      На потертых ступенях вечности

      Одиноко стоит солдат:

      Зло, незыблемо – утро, вечер ли.

      Вечность кончится. Он – не факт.

      Где-то грохнуло; тонко звякнуло,

      Разлетелось, как пыль, стекло.

      С нами в жизни случалось всякое.

      Мы-то выстоим всё равно.

      Я не продолжусь в детях, но останусь

      И в строчках этих, и в весеннем ливне,

      В узорах на подоле сарафана,

      В народных песнях и в российском гимне.

      Моя душа вольётся в наши реки,

      Врастёт в валы на древних городищах,

      И на рассвете будет кукарекать

      И обо мне петух под старой вишней.

      В моих ладонях, ставших чернозёмом,

      Найдёт приют уроненное семя.

      Никто не вспомнит, что была Алёна,

      Но каждого душа моя согреет,

      Кто сохранил в себе свой русский голос,

      В чьи руки въелась наших пашен сила.

      Моя душа на части раскололась,

      Чтоб всем им хоть по искорке хватило.

      На часах – январь без десяти.

      Бьётся рыба подо льдом реки,

      На окне, прозрачны и легки,

      Засыхают розы лепестки,

      И чужая ненависть летит,

      Словно смерч, сметая городки,

      И, склоняя ветви на пути,

      Умоляет ива: «Защити!»

      Я – никто. Я – земля

      Под ногами усталых солдат.

      Я сирень у Кремля.

      Я безжалостный список утрат.

      Я звезда над Москвой,

      Что сумела прорваться сквозь смог,

      Колокольчик степной

      У одной