Медведь по завещанию. Катерина Полянская

      Наличие плана успокаивало, и я считала, что была в порядке, когда входила в дом. И только влетев в объятия мужа обнаружила, как колотится сердце и дрожат руки.

      – Ты чего? – Он сжал мою талию крепче и пытливо заглянул в глаза.

      – С соседкой случайно столкнулась.

      – Когда-нибудь я придушу эту ведьму.

      Мгновение мы искали что-то во взглядах друг друга. Потом я осторожно шевельнулась, и Никлас, будто смутившись, убрал руки и отступил на несколько шагов. Я продемонстрировала ему карточку с поздравлением. Но соль была не в ней.

      – Ведьма каким-то образом видит, что я… мы… ну, что у нас нет отношений. – Я так покраснела, что, казалось, сейчас задымлюсь.

      – Вечно ведьмы суют носы в чужие дела, – проворчал муж.

      – Если одна видит, значит, другие тоже могут. – Я зябко обхватила себя руками за плечи и с отчаянием смотрела на него.

      Он молчал. Осмысливал.

      В паршивое положение мы себя загнали.

      Особенно я.

      Ладно еще выйти замуж по договоренности. Обычное дело. Многие девушки, с которыми я училась, заключили браки без чувств, большинство были довольны. Не все в этой жизни могут рассчитывать на любовь, но остальным тоже надо как-то жить. Однако у нас с Никласом Алавеном сделка. Мы не собираемся оставаться вместе. Через год будем друг для друга лишь воспоминаниями. И пусть потом я получу деньги, много денег, чувствовать себя доступной женщиной не хотелось. Продавать себя отвратительно.

      – Может, им не придет в голову проверять нас ведьмой? – голос дрогнул, потому что я вся внутри дрожала.

      – О, им придет, – без малейшего оттенка радости отозвался муж.

      И издал короткий глухой рык от бессилия.

      Невзирая на ночную выходку, перспектива более тесного супружества его не прельщала. Понимание этого приносило облегчение, хотя ситуация проще не становилась. Наоборот.

      – Ты хочешь получить свое золото? – все еще с рокочущими нотками в голосе спросил муж, и в глубине его глаз тлело что-то гораздо более страшное, чем у ведьмы, потерявшей сестру.

      Внутри прошел холодок, хотя казалось, что холоднее там быть уже не может.

      – Да, – почти беззвучно шевельнула губами, чувствуя себя самой настоящей падшей женщиной.

      Праматерь, как до такого дошло?!

      – А я хочу получить шкатулку, – уже спокойнее напомнил Алавен. – Следовательно, нам придется это сделать.

      Как у него все легко!

      Разумеется, он же мужчина! Он может хоть с сотней разных женщин переспать, его только поздравят. А вот бедняжек будут осуждать, ненавидеть, презирать. От несправедливости такого порядка меня начало мутить.

      Надо все переварить. Осмыслить. Может, найдется