Восхождение Мрака. Тальяна Орлова
вывод. – Просто ритуал какого-то контроля над твоим разумом. Мне всегда казалось, что любовь – это другое. Полная свобода выбора, а не принуждение и связь с единственным избранником. Жаль, что это сотворили именно с тобой.
– То есть на себя ты то же самое до сих пор не примеряешь, – разочарованно протянула я. – Зачем тогда спрашиваешь?
– Пытаюсь понять, что чувствую я, – удивил кейсар. – И раньше чувствовал, но сейчас это не дает покоя. Мне нужно долгое уединение, чтобы прийти в себя, но если отлучусь – Мейза размажут ровным слоем по всему герцогству.
Это я уже слышала, любопытство вызвала новая оговорка:
– И что же ты чувствуешь, Арай?
На этот раз я не сбивала его с мысли – пусть размышляет столько, сколько нужно. И когда я уж было решила, что он уснул, прислонившись спиной к стене, заклинатель заговорил:
– У меня нет слабых мест, Ви. Меня вырастили идеальным сосудом для служения Свету, у которого нет изъянов.
– Но так не бывает, – скривилась я. – У любой силы должна быть слабая сторона, для гармонии.
– Да, – согласился он. – Скорее всего именно поэтому я встретил тебя. Природа создала противовес. И если тебе вбили в голову, что ты что-то там кому-то должна, то мне подобного не внушали. Тем не менее я это ощущаю. Ради тебя я менял свои планы, а таким никто в мире похвастаться не может. Знаю точно, что если оставлю тебя при себе, то последний круг кейсара не получу никогда, не потерять бы четыре предыдущих. Раньше мне удавалось сгладить это чувство почти до абсолютного равнодушия, но в последние несколько ночей оно не дает мне уснуть. Если ты умрешь, со мной ничего не случится. Но если ты останешься рядом, со мной случится много плохого.
Меня от подобного откровения накрыло невозможным восторгом:
– Арай, ты только что назвал меня своей слабостью?
Он поправил:
– Проклятием. Тебе внушили, что ты должна испытывать чувства к начертанному. А меня тобою прокляли. Чертов Кадим, да когда я уже перестану так остро на все реагировать? – неожиданно воскликнул он и схватился за виски. – Не голова, а какой-то медный таз, по которому колотят палками.
Но сказанное он уже назад в горло запихнуть не сможет. И для меня это было колоссально много. После всех его угроз, после болезненных ударов, сердце застучало громче, когда я узнала, что и внутри Арая не все так гладко, как мне всегда казалось. Сейчас, после целой прожитой жизни в теле смертного, он уязвим, но и после уже не сможет обмануть меня в главном.
Я протянула руку к нему, но он перехватил мое запястье молниеносным движением и сухо уточнил:
– Что ты делаешь?
– Хочу прикоснуться к тебе, Арай, – без обиняков призналась я.
– Не трогай меня, я предупреждал.
Я устало улыбнулась.
– Ломай мне руки, убивай, притворяйся, что тебе все равно, но от этого суть не изменится – я хочу к тебе прикоснуться.
Его пальцы неожиданно дрогнули, и тогда, высвободившись, я занырнула рукой под ткань рясы, чтобы ощутить самую настоящую дрожь собственной ладонью. Она вдохновила