Самое унылое место на земле. Оксана Карель
не разбиралась в мимике, но поняла, что Оскар слегка рассеян или задумчив. Будто он уходит в себя и его мысли полностью поглощают его, а потом он понимает, что надо вернуться в реальность. Видимо, это переключение, своеобразный скачок, давался ему не так легко.
Значит, привыкнуть друг к другу, да? Поймать волну. Насколько это будет просто? И даже весело, как он говорит. Интересно, сколько для этого мне придётся выпить?
– Как мы поступим? В смысле, сделаем сразу кучу фоток или как-то ещё, поэтапно? Когда мне надо приходить, и, может надо что-то особенное?
Оскар улыбнулся.
– Особенное – это именно то, что нам нужно. Думаю, мы можем начать прямо сейчас.
– Сейчас!?! – К такому повороту событий жизнь меня не готовила.
– Как раз дождь, – сказал он, будто это решало всё. – Правда у нас нет платья, но и твоя кофта сойдёт за него.
– Эээ, ну ладно, – очень неуверенно ответила я. А как же «главное – привыкнуть друг к другу»? Или он уже привык?
– Не боишься испачкаться? – Виш поднялся с пола и полез в ящик, явно что-то разыскивая.
Я невольно пригладила тунику, в которой я была в прошлый раз, думая о том, что она коротковата для платья.
– Нет, не боюсь, но мне ещё домой ехать. – Мой голос прозвучал как-то обречённо.
– Думаю, мы подыщем что-нибудь для тебя взамен этой кофты.
– Брезентовый мешок? – вырвалось у меня.
– Ха-ха -ха, – Оскар развеселился.
Художник извлёк из ящика небольшую банку и отправился на кухню, говоря на ходу.
– Я разведу пищевую краску с крахмалом и сиропом. Она легко отстирывается и не портит ткань, а по консистенции то, что надо. Цвет можно подобрать по своему вкусу.
Я многозначительно кивнула, но он этого не видел, увлечённо звеня баночками, заливая красный порошок тёплой водой.
Пока он размешивал крахмал и красную краску в воде, доводя всё до цвета и консистенции крови, я стояла без дела, не зная, куда себя деть. Я не могла представить, как и что дальше будет, и этого самого «привыкнуть друг к другу и настроиться на волну» так и не произошло.
Оскар загадочно улыбался, занятый своими мыслями, а я просто стояла, «ожидая не зная, чего же ожидать», как бы глупо это ни звучало.
– Придётся промокнуть, – сказал он, беря фотоаппарат и жестом приглашая меня идти на улицу. – Надеюсь дождь тебя не смутит?
– Дождь это меньшее, что может меня смутить, – буркнула я, а он в ответ громко усмехнулся.
Дальше мне начало казаться, что я в странном артхаусном кино, которое снимают самые мрачные и тоскливые режиссёры.
Оскар привёл меня к одной неглубокой могиле, над которой возвышались каменное надгробие и крест из проржавевшей стали.
– Я помогу тебе спуститься.
Я лишь кивнула и крепко взяв его за руку, постаралась не упасть в процессе. Дождь уже основательно намочил траву и землю, всё было скользким, сырым и ярким.
– Не могла бы ты размазать тушь у себя на глазах? – чрезвычайно серьёзно попросил он. – Таким движением вниз, будто