Белые русские – красная угроза? История русской эмиграции в Австралии. Шейла Фицпатрик
их такими, какими они видят себя сами.
Разумеется, решение смотреть на человека его собственными глазами чревато своими подвохами. Многие публиковавшиеся в «Австралиаде» автобиографические и основанные на интервью биографические очерки показывали их авторов или героев ровно такими, какими те желали предстать перед публикой, и проверить правдивость их рассказов невозможно. Костяк редколлегии (главным редактором журнала долгое время была Наталья Мельникова) составили русские, приехавшие в Сидней из Харбина в 1957 году и затем начавшие вместе работать в русскоязычной школе имени Святого Николая на юге Сиднея. Затем к ним примкнули летописцы общины Татариновы – муж и жена, приехавшие из Шанхая в 1949 и 1951 году соответственно, и несколько представителей послевоенной волны иммигрантов из Европы, в том числе предводитель патриотической православной организации «Витязь» Анатолий Закрочимский и член НТС, являвшийся также редактором «Единения», Юрий Амосов. Все «европейцы» принадлежали к первой волне русских эмигрантов, бывших советских граждан из контингента перемещенных лиц среди них не было. Иными словами, журнал был ориентирован на харбинскую группу православного антикоммунистического крыла сиднейской русской общины, центром которой являлся Стратфилд, западный пригород Сиднея.
На страницах «Австралиады» оставалась практически невидимой намного более малочисленная группа русских с левыми взглядами, имевшаяся внутри сиднейской послевоенной диаспоры иммигрантов, – она вращалась вокруг Русского общественного клуба, в итоге обосновавшегося в Лидкомбе, другом западном пригороде Сиднея. Среди многочисленных автобиографических и биографических очерков в «Австралиаде» перемещенные лица советского происхождения (или, по крайней мере, те люди, кто признавался в таковом происхождении) были представлены скудно, а русские евреи вообще не рассматривались редакцией журнала как часть русской диаспоры. Иными словами, мои биографические источники грешат явной необъективностью коллективного характера, а также множеством индивидуальных погрешностей. Чем ярче и убедительнее отдельно взятая история, тем больше вероятности, что историк, поверив рассказчику, воспроизведет его предвзятые мнения и ложные допущения. Кроме того, возникала опасность, что целые куски чужого опыта и чужой жизни, которые мои источники просто оставляли за скобками, окажутся преданы забвению. Я пыталась исправлять эти перекосы, но иногда, ввиду отсутствия хоть каких-то источников, которые могли бы рассказать о недостаточно представленной группе или каком-либо неясном эпизоде, сделать это практически невозможно.
Для любой истории очень важны начало и конец. С отправной точкой для этой книги сложностей не возникало: в первую очередь это разнообразные перемещения, с которых и начинались скитания, в итоге заканчивавшиеся в Австралии. Для некоторых людей, чьи судьбы я изучила, толчками к бегству из родных мест послужила Гражданская война в России, разразившаяся