Следуй за мной. Юлия Николаева
ее к себе, но мать проявила гордыню, которая водилась за ней с ранних лет, и переехать отказалась.
Изредка они наведывались, но отношения не складывались, и когда мне было семь, мать окончательно разругалась с бабушкой и дедом. Так мы остались вдвоем. Детство мое можно было назвать безоблачным, отца я никогда не знала, и если задавала о нем вопросы, матушка рассказывала красивую историю про то, как наш папа где-то далеко служит Родине.
Долгое время я обходилась этим ответом. У меня были подруги и друзья, после детского сада, а потом и школы, мы носились по поселку в поисках развлечений. Жили мы с матерью бедно, но в детстве это несильно меня угнетало. Все жили примерно так же, как и мы, сравнивать и завидовать было некому.
Мне было двенадцать, когда мать начала потихоньку поддавать. Красота ее с годами потеряла свежесть, тяжелая работа и невзгоды тоже делали свое дело, к тридцати она располнела, порыхлела, кожа ее испортилась, руки загрубели.
Пока не пила, пыталась ухаживать за собой, потом и это забросила. В нашей квартире стали появляться сомнительные личности обоих полов, матушка сидела с ними в кухне за бутылкой согнанного местными самогона и вела разговоры. Поначалу я не придавала этому значения, но со временем алкоголизм стал набирать обороты: матушка выпивала в одиночестве, и не только по вечерам.
Ей стали грозить увольнением, но держали из сострадания. К моему семнадцатилетию я смогла разумно сделать вывод, что мать превратились в алкоголичку. Выглядела она плохо, руки тряслись, ходила бледная и изможденная, хватаясь за голову в приступах мигрени, и все помыслы сводились у нее к одному: где раздобыть выпить.
В тот, последний мой учебный год, после которого я собиралась поступать в техникум, случилось два события: мать выгнали с работы и в наш поселок приехал новый человек. Был он знакомым тети Люды Калининой, проживавшей со своим сыном, две же дочери ее жили в Москве, и у нас появлялись редко.
Мужчина этот был приятелем ее умершего мужа. Вообще, приехал он в город по каким-то то ли рабочим, то ли благотворительным делам, ну и заехал сюда с оказией. Его машина произвела впечатление на всех местных ребят, это была «БМВ» последней модели, черная, большая, и блестящая. Внутри кожаный салон и отделка под дерево.
Узнав о таком событии, все начали стягиваться к дому тети Люды, чтобы посмотреть на гостя и его машину. Делали это ненавязчиво, но конечно, было понятно. Мне тоже стало интересно, и мы с Танькой, моей подружкой, пошли прогуляться в ту сторону.
Было часа четыре вечера, мужчина сидел на скамейке на улице. Мы заметили его не сразу, начали пялиться на машину, тут он и выглянул из-за нее. Танька, струсив, сбежала, я же застыла, как вкопанная, словно в землю вросла, и покраснела.
Мужчина не спеша приблизился к невысокому деревянному заборчику, когда-то давно выкрашенному в голубой цвет, сейчас больше походивший на серый. Что меня в нем поразило: он не выглядел самодовольно, не превозносился, не выставлял напоказ свое богатство.
Первое