Белая башня. Карина Демина
прикрытая броней, голова. Вот лопнула пленка, прикрывавшая пасть. И остатки её образовали тонкие гибкие щетинки. Вытянулись, загнулись крюками жвала. И зашевелились, захрустели протяжно.
– Дай… – шелест вытеснял прочие мысли.
А многоножка, окончательно осознав себя, скользнула навстречу. И только тогда Ирграм очнулся.
Вот… погань! Явно ментально воздействовала.
Он зарычал.
И шарахнулся, уходя с линии атаки. Тело сама скользнуло на землю. и по земле. Ирграм животом ощутил, что неровность камней, что жесткость корня, выпершего из земли. Какая-то ветка впилась в кожу, но та была слишком плотной, чтобы прорваться.
Он перевернулся на спину, и одним движением вскочил на ноги.
Тварь же, промахнувшись, пыталась собраться.
Все же она была слишком большой. И не особо умной. Она издала тонкий вибрирующий звук, заставивший Ирграма поморщиться. Звук этот отзывался в голове болью.
– Дай! – этот вопль ударил по мозгам. А тварь снова бросилась вперед.
И куда быстрее, чем прежде.
Но все одно, длинная.
Тяжелая.
Неповоротливая. Белое тело ударилось о сосну, и та захрустела. А короткие ноги заскребли по мхам, оставляя на земле глубокие раны.
Так она не отстанет.
И надо…
Ирграм вытащил нож, прихваченный в замке. Подумалось, что стоило бы взять клинок побольше, но он никогда не был воином. А теперь и магом тоже, потому что сила не отзывалась.
Плевать.
Ирграм перекинул нож в правую руку и выпустил когти.
– Дать, значит… дать… – мысль, пришедшая в голову, была не то, чтобы гениальной, скорее уж наоборот, она категорически не нравилась Ирграму, но если что-то твари от него и надо, то именно пластины.
Он стянул с шеи одну.
– Этого хочешь?
Тьме ли не слышать тьму.
Пластина качнулась, и по выдавленным знакам побежали искры… силы? Тьмы? Интересно. Надо бы потом глянуть.
– Дай, – протянула тварь уже медленно. И столько желания было в голосе её, столько надежды, что Ирграм понял – не ошибся.
– Иди сюда…
Пластина качнулась влево.
И вправо.
Тварь качнулась следом. Влево. И вправо. И снова влево. Она подобрала передние конечности и массивное тело поднялось, обнажая живот. Впрочем, и его покрывали тонкие пластины брони.
Что-то подсказывало, что тыкать в нее ножом – занятие бесполезное.
– Сюда… ближе… – Ирграм повесил пластину на ветку ближайшего дерева и осторожно отступил.
На шаг.
И еще на один.
Тварь дернулась было, но из двух объектов выбрала тот, что более интересен. И снова опустилась, почти легла. Двинулась, извиваясь всем телом. Медленно, недоверчиво.
Осторожно.
Брюхо её касалось земли. А ноги утопали во влажной лесной почве почти на треть. И оставляли глубокие дыры. Впрочем, и сами конечности, оказываясь на свободе, плыли, растекались туманом, впрочем, ненадолго.
Следовательно, нынешний вид – лишь форма. И удерживать её твари непросто.
Ирграм