Восход Стрикса. Адель Кейн
наивно полагая, что мудрая женщина не замечает ее детских уловок.
Потеряв родителей еще в раннем детстве, Нерисса, как и Нова, попала на воспитание к Старейшинам. Ниорин, Гилмор, Сайрус и Галин были опорой всего ковена. Именно они бережно хранили исконные ведьмовские знания и не давали варварам-королям запустить свои загребущие руки в сокровищницу и разграбить то, что осталось от колдовского рода. Также в число обязанностей четверки входило и наставничество.
Быть воспитанницей Старейшин почиталось за честь, однако Нерисса все отдала бы за возможность изменить свою жизнь. Например, оказаться в таком мире, где ей не пришлось бы прятаться под землей, словно прокаженной, где она прошлась бы под открытым небом Клыка без страха шагнуть в костер, где рядом с ней были бы родители, а не наставники в лице Ниорин и остальных.
Старейшины воспитывали новые поколения сурово, но справедливо, напоминая о том, какова была реальная жизнь. Памятуя о том, что делали с ведьмами и колдунами раньше, наставники не столько обучали новые поколения магии, хотя и ей уделялась должное внимание, сколько воспитывали в них стойкость духа и развивали физическую силу.
С течением времени поколения обновлялись, и сила ведьм уменьшалась, поэтому вопрос обычной подготовки, физической и моральной, стоял более остро. Сейчас в ковене насчитывалось около восьмидесяти человек, среди которых силой природы облдала разве что дюжина. Остальные же были магами разума или обычными людьми, в чьих жилах не было ни капли колдовской крови.
Порой Нерисса даже завидовала им. Не наделенные силой, они могли, после забвения, насланного рукой мага разума, покинуть Клык и переехать на Одичалый берег, в Рафтмор или на Фроузленд, чтобы вести там самую обычную жизнь, не боясь быть «прочтенными» и посланными на костер. Но только не в том случае, если человек воспитывался Старейшинами…
Будь то чародей или же обычный смертный, не унаследовавший магического начала, попадая на воспитание к Старейшинам, любой становился частью единого организма и покинуть общину уже не имел права. Старейшины очень многое вкладывали в своих учеников, а потому не могли позволить такой подготовке сгинуть напрасно.
Переживая, что вновь показала себя не в лучшем свете, Нерисса смяла подол испачканного платья, глядя с легкой улыбкой на Ниорин и дожидаясь, когда же наставница наконец покачает головой, разочарованная в воспитаннице.
Однако старшая ведьма не переменилась в лице. Взгляд ее небесно-голубых глаз показался небывало холодным. Что-то внутри Нериссы надорвалось от этого вида – такой взгляд наставницы не предвещал ничего хорошего.
– Сестры и братья, – начала Ниорин, и Нерисса заметила и другие перемены в женщине: тон ее – под стать колкому взгляду – стал ледяным, а голос был таким громким, что заставил огоньки восковых свечей задрожать.
По спине пробежал неприятный холодок, мышцы напряглись, готовые в любой момент среагировать на команду. Расправив плечи и приосанившись, Нерисса сощурила глаза, прожигая Старейшин взглядом.
– Боюсь,