Дом огней. Донато Карризи
семилетнего такое поведение было вполне естественным, и Джербер не придавал бы такого значения реакциям ребенка, если бы не подозревал, что за ними таится нечто другое. Ибо последние слова Томмазо произнес совсем иным тоном: детское простодушие явно уступало место злобе и зависти.
Дети так не говорят.
Уже несколько сеансов назад психолог начал замечать признаки того, что в глубинах психики юного пациента вызревает какая-то сила.
Гнев, неестественный для ребенка его возраста.
Такой случай встречался ему не впервые. В прошлом он уже видел нечто подобное. И это ему совсем не нравилось.
Кабинет в мансарде старинного дворца в двух шагах от площади Синьории был как теплое, безопасное материнское лоно для детишек, что сменяли друг друга на кресле-качалке, где сейчас полулежал Томмазо. Зажженный камин, деревянные балки потолка, масса книг, красный ковер, усыпанный игрушками, листками бумаги и цветными карандашами: место, отлично подходящее для того, чтобы рассказать красивую сказку. Вот только в этой комнате звучали рассказы самих детей, и их истории зачастую были полны потаенных чудовищ и не всегда заканчивались хорошо.
Кроме Пьетро Джербера, там присутствовали и другие немые свидетели. За мягкими игрушками, куклами и action figures[2] скрывались зрачки видеокамер, записывавших сеансы.
Погрузив маленьких пациентов в их внутренний мир при помощи метронома или других расслабляющих техник, гипнотизер направляет их собственным голосом, тщательно выбирая слова, чтобы дети все время чувствовали себя под защитой, в безопасности.
– Ты бы хотел быть львом, – озвучил Джербер желание Томмазо.
– Да, хотел бы.
– И что ты почувствовал, когда тебя назвали птичкой?
– Разозлился, – выпалил пациент, нимало не задумываясь. Лицо его перекосилось от ярости, кулаки сжались.
– Разозлился на Джулио, на своего одноклассника? – продолжал допытываться Джербер.
– Да.
– Ты хотел бы, чтобы его наказали, чтобы учительница накричала на него?
– Джулио должен умереть, – без колебаний заявил ребенок.
Гипнотизер помедлил несколько секунд, прежде чем снова вступить в беседу.
– Тебе не кажется, что это чересчур? В конце концов, твой приятель не сделал ничего плохого.
На этот раз мальчик ничего не ответил.
Месяц назад его родители обратились к Пьетро Джерберу, потому что сын до сих пор мочился в постель. Обычно такая проблема устранялась за несколько сеансов. Но уже после первой встречи психолог понял, что дело не только в этом. Под гипнозом в мальчике неожиданно обнаружилась подавленная агрессия, все чаще проявлявшаяся во враждебных выпадах вроде того, который только что прозвучал в отношении одноклассника. Подоплекой служили пустяковые, чисто ребяческие обиды. Джербер спросил у его родных, не случались ли в окрестностях акты вандализма, непонятно кем совершенные, и не происходило ли у них дома каких-либо инцидентов. Отец Томмазо подтвердил, что вокруг домика в одном из пригородов Флоренции, где они
Пластмассовые фигурки героев фильмов или комиксов