Дитя севера. Тамара Белякина
я долго щеголяла по Академгородку. Теперь в нём у меня хранятся документы.
Там было чудесное вкусное молоко и чудесный белый хлеб.
Да! Там было такое небо! Ночью – тёмно-синее полушарие, полное звёзд! От звёзд было светло!
Там был клуб, где мы с женихом смотрели «Земляничные поляны» Бергмана и «Любовь под вязами». Пол в клубе был весь покрыт мягким ковром из подсолнуховой шелухи.
Там была такая чистая грязь на дорогах! Вернее, это были не дороги, а грязевые реки, которые бороздили тракторы и грузовики.
Там всё было чудесно!
Но однажды меня вызвал директор и сказал, что раз я преподаю историю, то мне обязательно надо вступить в партию.
Собрали комсомольское собрание и дали мне рекомендацию, и стала я с тех пор кандидатом в партию. Осенью должны были принять. Мне не страшно было оставаться в деревне. Мне стало страшно, что я окажусь в западне. Я знала, что такое партия.
После экзаменов я уехала навсегда.
До сих пор стыдно. Меня так все полюбили. И я так всё там полюбила!
Вологда в сердце
Вологда в сердце. Нельзя, наверное, такое тривиальное название давать самым дорогим своим воспоминаниям, но что делать, если каждый раз при слове Вологда я чувствую прилив крови к сердцу, и становится как будто душно и хочется глубоко вздохнуть, и одновременно какой-то простор и несоизмеримое ни с чем значение чего-то важного и настоящего. И это при том, что прожила в Вологде я всего восемь детских лет, да ещё год проработала в деревеньке учительницей после института.
Что делает родину Родиной?
А очень просто: родился ребёнок – и пошла записываться информация на «чистую доску». Пока что только пять чувств дают нам эту информацию. Мы видим белую грудь матери, дающую нам жизненные силы, её серые глаза, смотрящие на нас с любовью, тревогой и заботой, а над ними – небеса, всегда разные, но всегда одни и те же – голубые и высокие, серенькие и тёплые, как материнский платок, и синие и чёрные – глубокие, необъятно широкие и горящие звёздами.
Всё! Отпечатался образ родины! Уже никакие другие прекрасные небеса не будут так нужны!
Но и ещё мы нежным свежим нюхом чувствуем запахи, главный из них – запах мокрого дерева, мытых деревянных полов, старых досок деревянного сарая, смолистый запах свежераспиленных и расколотых дров, поленниц и дымный и озоновый запах дерева, сгорающего в огне. Это потом уже, попозже, придут запахи цветущих лугов, отдельно запахи полыни и крапивы, клевера и ландышей, запахи свежего сена и речной воды, леса, прогретого солнцем, только что прошедшего стада, свежевыпавшего снега. А пока что, в младенчестве, – запахи дома, тепла, свежих пирогов.
А ничего пока не понимающие уши уже слышат родную речь, и в головёнке происходит колоссальная работа – слышим слова, которые каким-то чудом, ещё до понимания их смысла, укладываются и распределяются в грамматические формы, и никогда никакой язык мы не выучим