Сказ о змеином сердце, или Второе слово о Якубе Шеле. Радек Рак
к Кубе хищным кошачьим шагом. Они стояли прямо перед парнем, постукивая хлыстом по голенищу сапога.
– Как тебя зовут?
– Якуб Шеля.
Шляхтич ударил Кубу по уху.
– Якуб Шеля, вельможный пан, – прорычал он.
– Якуб Шеля, вельможный пан.
– Почему ты хочешь взять на себя удары старика?
По-разному потом говорили, что Куба ответил пану Викторину. В некоторых из этих рассказов шляхтичи узнавали своенравного крестьянина, которого велели выпороть летом, и побаивались его. В других Якуб в хлестких выражениях обвинял пана Богуша в бессердечии и жестокости. В третьих Куба разрывал на себе рубаху, подставлял спину и говорил вельможному пану:
– Выпорите меня, ну же, и палок не жалейте.
Но это все истории, придуманные потом панами и для панов, потому что именно паны подмяли под себя историю и записали ее для себя. В этих рассказах Куба – тоже пан и мыслит как пан, хотя и носит крестьянскую одежду.
А на самом деле Куба ничего не ответил, опустил голову и стал ждать. Рубаху он не рвал, потому что рубаха – ценная вещь и было бы ее жалко. Ибо такова судьба хамов всех времен: опусти голову и не спорь ни с панами, ни с богами, ни с иными сильными мира сего, и принимай в молчании все палки, иначе нельзя.
Викторин Богуш окинул парня насмешливым взглядом и кивнул управляющему.
– Выпори его, ну же, и палок не жалей.
И так Мыхайло избил Кубу, но как-то так без сердца и без запала, потому что, хотя работу он свою любил, ему впервые довелось видеть, как кто-то пожелал взять на себя чужое наказание. Поэтому он бил Кубу уважительно и не слишком сильно. Семь ударов и ни одного больше, хотя он, как известно, любил ошибаться в счете. Напоследок Куба поцеловал Богушев перстень, поклонился в пояс и поблагодарил.
Наверное, на этом все и закончилось бы, если бы не вмешался пан Доминик Рей.
– Ради Бога, Викторин, это какой-то фарс. Ты же видишь, что твой управляющий чуть ли не спину этому хаму лижет. У нас в Эмаусе бабы крепче бьют своих мужиков, когда они пьяные из кабака возвращаются. Побойся Бога, дорогой! К чему это приведет, если один хам за другого палки брать будет? Вот увидишь, сразу шельмы хитрить начнут, не успеешь оглянуться, и начнут дежурства устраивать или тянуть жребий, кто у кого когда будет палки собирать. Ради Бога! Ведь не может быть вины без наказания!
Вельможный пан Доминик Рей были человеком очень набожным, они основали церковь и три часовни, и Бога в свидетели часто любили призывать, потому что считали Господа Бога своим хорошим знакомым. Ясновельможный Викторин тщательно обдумали всю ситуацию и признали друга правым. Поэтому они приказали дать Кубе еще три палки за изворотливость, а Старому Мышке приказали связать длинным ремнем запястья и соединить другой конец этого ремня с подпругой его лошади. Старик стонал, пускал слюни и плакал. Пан Викторин, с отвращением глядя на него, вскочили на коня и погнали его бодрой рысью вдоль ив-апостолов, туда и обратно, и снова, и еще раз.
– Ну, вот и задвигались, дедушка? Тогда за работу. – Вельможный пан слезли с лошади и пнули Старого Мышку носком сапога.