Считалки, стихи и сказки. Петер Хакс
на троне Рима
Цезарь (царь) Нерон.
Он был невыносимым,
Был самым жирным он.
В походы не ходил он
Налог не повышал,
Но очень петь любил он,
Ну, просто обожал.
И днём, и поздней ночью
Он гимны распевал.
Хоть пел он плохо очень.
Но здорово орал.
И даже в ночь пожара,
Когда пылал весь Рим,
Орать не прекращал он.
Он был неутомим.
Казнил номенклатуру
И многих из друзей.
Потрескались фигуры
На крыше Колизея.
Фонтаны пересохли,
И все часы отстали,
И Рим жил очень плохо –
В страхе и печали.
Однажды после ужина
Он вздумал выступать.
Его гвардейцев дюжина
Бросилась бежать.
Он приказал красавцам:
– Стоять! Спою вам гимн!
Надеюсь, он понравится
Гвардейцам дорогим.
И он исполнил страстно
Куплетов шестьдесят.
Спросил: – Ну как? – Ужасно!
Ответствовал отряд.
Нерон воскликнул с чувством:
– Молчать, во имя ада!
Не ценит Рим искусство!
Всему конец, солдаты!
Вот мой последний номер!
Он выхватил кинжал,
Вонзил в живот и помер.
В общем, замолчал.
Баллада о тяжкой жизни рыцаря Кауца фом Рабензее
Старый рыцарь Кауц,
Герр Кауц фом Рабензее
Любил ужасно драться –
Сражаться на войне.
В железо был одет он
В железо был обут.
Его потом за это
Железным назовут.
Он был такой военный,
Что всё разрушить мог.
Уж очень тяжеленный
Был рыцарский сапог.
Допустим, обопрётся
Герр Кауц на парапет,
Треск громкий раздаётся –
И парапета нет!
Когда он после ужина
Ложился на кровать,
Кровать ломалась тут же.
Зачем в доспехах спать?
Пришла зима с морозами
Засыпала всё снегом.
Пришёл герр Кауц на озеро
На коньках побегать.
Начал он кататься –
Бумс. бац, бах, тарарах! –
Сломался лёд под по Кауцем,
И он… Увы и ах.
Крикнул из-под кромки:
– Спасите, я тону!
Выругался громко
И пошёл ко дну.
Людовик XIV король Франции
Людовика правленье
Славят все историки.
Но чистоте значенья
Не придавал Людовик.
Любил он красоваться
В одеждах золотых,
Но мыться-умываться
Людовик не привык.
Прогуливаясь гордо
В своем дворце в Версале,
Он восхищал придворных.
А, впрочем, нет, едва ли.
Когда он появлялся,
Сгибались все в поклоне.
Когда он удалялся,
Все морщились от вони.
Он