Брак по-тиквийски 6. Жизнь после смерти. Натали Р.
все сильнее. А откуда у нее кофта? Ну да, баул. Он был раскрыт, и из него торчала банковская упаковка купюр. Руани не удержался: нагнулся, вытащил… Ого, там не одна пачка! Пять, десять… двадцать тысяч единиц.
– Это мое! – заявила малявка.
– Конечно.
Он положил пачку на место. У него и в мыслях не было отжимать деньги у девочки, он же не преступник, а наоборот. Но та смотрела на него с подозрением, и он, застегнув баул на молнию, отошел от него на пару шагов.
Двадцать тысяч единиц. Столько стоит девочка, столько дает за ее рождение государство. Господин Ильтен получил пособие за дочь, которая не его, а теперь, стало быть, передает по адресу. В принципе, правильно. Руани на его месте поступил бы так же. Или нет? Пожалуй, он все-таки сообщил бы отцу о дочери сразу. Или не сообщил бы? Зохен! Вот сейчас он должен это сделать, но почему-то не решается. Завтра, постановил Руани. Не в ночи же письмо сочинять.
А ливень разыгрался. Вести куда-то девочку по такой погоде – рисковать ее здоровьем. Мохнатая кофта промокнет в момент. И ноги… Открытые сандалии с ажурными носочками – не для дождя.
– Ильтен, вам придется провести ночь здесь, – неловко сказал Руани. – Но кровати у нас только в камерах для задержанных…
– Здорово! – воодушевилась малютка. Перспектива заночевать в камере вовсе не испугала и не смутила ее. – Всегда мечтала попасть в тюрьму. Но так, чтобы не надо было совершать правонарушений, это нехорошо. – С этим Руани был от всей души согласен. – Ну, ведите меня в камеру! А то я уже спать хочу. – Она зевнула. – И сумку мою не забудьте.
Ночь прошла, как на иголках. Уезжать домой высший командир не стал: и из-за стихии, и оттого, что боялся оставлять девочку без пригляда, мало ли что она в камере. И еще потому, что хотел держать ситуацию под контролем. Несколько раз он требовал доклада о розыске служебного автомобиля. Судя по данным городских камер, он двигался в восточном направлении, а дальше следы терялись. Куда госпожа Ильтен могла отправиться? Руани позвонил коллегам в Тильгрим, связь была никудышная, что-то трещало, периодически голос собеседника пропадал. Нет, госпожа Ильтен в Тильгриме не появлялась. В Риаведи? Да кто ж ее знает… Почему же нет камер, господин Руани? Разумеется, есть! И на трассе, и у поворота на Риаведи. Только что за видимость ночью и в жуткий ливень? Камеры, можно считать, слепы. Патруль? Вы в своем уме, господин Руани? В районе шторм, в небе дыра, и из нее льется море. Смотрите метеорологический сайт, ваш Ноккэм тоже краем должно задеть. Ах, у вас непогода? Так представьте, что у нас. Связи с патрульными нет, рации не работают из-за грозы, мобильники не ловят – видимо, где-то ретранслятор повредило. Вас по проводу и то еле слышно, господин Руани. Дождитесь, когда развиднеется, тогда и будете искать свою машинку. И госпожу Ильтен заодно. Наверняка она в ней.
Самым разумным было бы лечь спать. Но какой может быть сон, когда не находишь себе места от беспокойства? На дороге шторм, и посреди него – госпожа Ильтен, потерявшая мужа, в расстроенных чувствах. Наверное, не стоит уже звать ее госпожой Ильтен, но как звать – непонятно, а как-то ведь надо.
Руани позвонил