Измена. Борись за неё. Лила Каттен
скучала по другу, но внутри я на него обижена.
– Тебе особенно.
– Заслужил, – опустив голову, он пинает маленький камешек гравия.
– Ничего ты не заслужил. Для всех мы выбираем один ответ: «Все хорошо».
– Вот именно, для всех.
– Брось, Антон. Я не хочу говорить о том, что ты сбежал кучу лет назад, а сейчас обижаешься из-за того, что ты не на первом месте в моем списке доверия. И этот вечер не для грусти.
– И все же…
– Никто никому ничего не должен, – заключаю и решаю перевести тему: – Завтра приедешь на матч, против воспитателей?
– Не могу. У Лизы работа в понедельник с самого утра, нужно отдохнуть после длинной поездки.
Мы замолкаем на пару секунд.
– Знаешь, теперь увидев тебя и твою девушку сейчас, я понимаю, почему ты не встречался ни с кем из девчонок. Кстати при этом, разбив немало сердец.
– О, неужели? Интересно послушать твою версию, – сложив руки на груди, он поворачивается и по-мальчишески кивает, чтобы начинала.
– Ну, я вижу эту девушку. Она такая серьезная, дерзкая, прямая, уверена, что потрясающе умная. Еще красивая, разумеется, – с каждым словом он сильней щурился. – В общем, Юлька Усякова, которая так и не дождалась от тебя приглашения потанцевать на выпускном, тоже согласилась бы со мной, что никто бы не сравнился с твоим идеалом.
– Какой глубокий анализ, – как-то невесело отвечает.
– Скажем так, она умеет себя подать. И я за тебя очень рада, Тош.
На мои слова он ничего не говорит больше, и мы снова замолкаем.
Странно, что общение слишком натянутое. Хотя, может, мне так кажется, потому что другого Антона я и не знала никогда.
– Мне жаль, что мы потерялись, – громом его слова меня придавливают к земле.
– И мне, – в горле образовывается ком, который мешает дышать, а еще дурацкие слезы откуда-то возникают.
– Я должен идти.
Отчего-то эта фраза звучит странно.
– Конечно, – поворачиваемся друг к другу.
Я пытаюсь улыбнуться, в то время как он угрюм, а может, просто устал от насыщенного дня.
– Иди сюда, – он раскрывает руки, и я быстро оказываюсь в его теплых дружеских объятиях.
Пытаюсь не делать эти прощальные объятия слишком крепкими, но наши руки слаженно стискивают друг друга все сильней.
– Я рада, что мы встретились сегодня, – шепчу, будто тайну.
– И я, – ответ звучит еще тише.
Мгновение становится душераздирающим и если он продолжится, то я просто разревусь. Но этого не случается, потому что…
– Антон, – доносится с крыльца школьного корпуса голос его девушки, и мы оба ослабляем хватку рук, опуская их. – Ну я жду.
– Иду, – кричит, не оборачиваясь.
Он смотрит на меня, быстро бегая глазами по лицу, а потом коснувшись щеки большим пальцем, улыбается, прежде чем развернуться и уйти, сказав, что мы спишемся или созвонимся. Я наблюдаю за тем, как они садятся в его глянцевую, черную машину и, проезжая мимо меня, посигналив, скрываются за воротами детдома.
– Созвонимся