Мужской архетип в безсознательном пространстве России. Иван Африн
отмирает и ложная персона, отвечающая за социальное функционирование. Досточтимому гражданину – сыну досточтимых родителей, имеющему определенную позитивную репутацию, запрещено вступать конфликт, тем более с хозяевами, которые по «благородству и уважению» к герою пригласили его в гости. Но так как сын благородных родителей, не желающий их скомпрометировать, похоронен внутри себя, то и сознание постепенно освобождается от его чар. И теперь в дело вступает истинный Гарри, ещё конечно побаивающийся собственных решений, но это его первые сознательные шаги. Итак, Гарри скандалит с хозяевами дома, высказывая им, что он действительно о них думает, но при этом ссылается на собственное сумасшествие. В этом эпизоде мы видим, как хрупок ещё обновленный Гарри, как он нуждается в поддержке, в подбадривании (в насыщении позитивно-одобряющего родительского полюса, который заменит Анима и придаст личности далее новый импульс развития). Иначе, если подбадривания не будет, похороненное самоистязающее Эго может воскреснуть и вернуться в сознательную жизнь, свергнув обновленное здоровое Эго (наверняка здесь мы встречаем намёк на необходимость поддерживающей роли аналитика на данном отрезке аналитической работы).
Но перед тем как перейти к следующему этапу индивидуации, мы всё-таки должны вернуться к мысли, что данный роман описывает аналитическую работу. И мы должны подвести первые итоги, те результаты, которые предшествуют встрече с Анимой, а как мы с вами знаем из трудов Юнга и из аналитической практики, активное изучение Анимы – это поворотный пункт в развитии мужской психики. Итак, мы видим, что на первых этапах анализа было покончено с главенствующей ролью зараженного Эго, видимо это значит, что аналитик сумел направить взор великого анализанта Гессе внутрь себя и придать ранее недооцениваемому внутреннему миру большую значимость. В результате этого процесса, обновленное Эго, насыщаемое внутренними личными безсознательными источниками, энергиями получило большую свободу в аффективном восприятии мира и в социальном функционировании.
В роли незнакомца, закапывающего зараженное Эго, мы конечно, кроме уробороса, должны усмотреть позитивную роль аналитика, который возможно к проявлениям в анализе зараженного Эго относился скептически, снижая тем самым его роль, вычеркивая его из аналитического пространства. И метафора «закапывание мертвеца» очень подходит для данной роли аналитика. Кроме того, если продолжать идею о том, что незнакомец символизирует фигуру аналитика то мы вспоминаем о брошюре, выданной незнакомцем (аналитиком), после которой и началось разложение ложного Эго. То есть зараженное Эго начало разлагаться, погибать, получив о себе новую (возможно критического толка) информацию (брошюру). Возможно, что ранее такой информации, исследуемая аналитиком-незнакомцем личность не получала. А если и получала, то, видимо, к такой информации просто не возникало доверия. Конечно же, здесь речь идет о доверии между аналитиком и анализантом, которое