Ольвия. Диана Викторовна Покормяк
Она протягивала когти к ангелу, пытаясь задеть его, а он лишь усмехался, наблюдая за ее корчами.
– Она умрет? – спросила Ольвия. Вид человеческих страданий приносил ей нестерпимую муку.
Ангел сурово взглянул на нее и ответил:
– Иногда ты поражаешь нас!.. Те люди, которые предали божьи заповеди и спелись с сатаной, не достойны жить, но ты заступаешься буквально за всех! Считаешь, что такую как Берта, можно исцелить?.. Ее место в аду и точка! – категорично воскликнул он.
Ольвия промолчала. Ангел, насупившись, вдруг передумал и, щелкнув пальцами, что-то пробурчал под нос невнятное на непонятном девушкам языке. Берта вдруг перестала корчиться и, распластавшись на полу, вперила в потолок пустой равнодушный взгляд. Язвы с ее лица исчезли, кожа приобрела здоровый матовый оттенок.
– Что ты сделал? – поинтересовалась Ольвия, наклоняясь к Берте и заглядывая в ее глаза.
– Спас ей жизнь и дал второй шанс, – ответил он. – И все из-за тебя, благодетельной… Теперь она может искупить свою вину безумием, сидя в психиатрической клинике до конца дней своих… А перед смертью память вернется к ней и мы посмотрим – раскается она или нет? Все будет зависеть от нее… Никто из людей не сможет притвориться: раскаяние – оно в душе, а не в словах – оно или есть или отсутствует.
Ангел подошел к окну и хлопнул в ладоши. Ольвия увидела, что солнце, которое замерло недвижимо на горизонте, когда появился в комнате небесный гость, быстро спряталось. Настенные часы, тоже остановившиеся с появлением ангела, начали снова громко тикать.
«Ангелы умеют останавливать время?» – поразилась Люция. Стоило ей подумать об этом, как пернатый гость вытаращился на нее и произнес недовольно:
– Мне свидетели не нужны.
– Только попробуй тронуть ее, – пригрозила Ольвия. – Это мой незаменимый помощник…
– Давай хоть память ей сотру на события этого вечера, – предложил настойчиво он.
– Не нужно, – покачала головой Ольвия. – Она не выдаст вашу деятельность, я ручаюсь за нее.
Ангел подошел к растерянной Люции и спросил:
– Будешь хранить молчание? – его строгие зеленые глаза будто сверлили девушку насквозь.
Люции даже почудилось, что кто-то невидимыми щупальцами залез к ней в грудную клетку.
– Да, конечно же, буду молчать, – клятвенно пообещала она, сообразив, что шутки с ангелами плохи.
– Вижу, – вдруг сказал он, потом неожиданно добавил: – Не тоскуй о своей неразделенной любви, довольно скоро все изменится… – произнеся это, он растворился в воздухе.
В комнате стало опять сумрачно. Берта что-то бессвязно лепетала себе под нос, Ольвия, сдвинув сурово брови, глазела на пол, где обуглилась и исчезла ведьмовская кукла, а Люция, пораженная словами ангела, размышляла, что же он имел в виду? Она встретит новую любовь и забудет старую? Потом она взглянула на подругу и спросила:
– Ты все время ругаешься с ангелами?
Ольвия, приводя растрепанную