Осторожнее с рукавами. Екатерина Юрищева
серьёзной, – ты ещё встретишь свою любовь…
– Ну мам, не надо, я же просил! – сын поднял глаза и небрежно откинулся на спинку кресла.
– Послушай, это математический и, если тебе угодно, мистический расчёт, – она держала его взглядом, – если взять за основу теорию, что Бог создал каждой твари по паре, то твоя половинка уже родилась и живёт среди нас. Смотри, даже если вдруг ты полюбишь девушку на двадцать лет младше тебя, она уже выросла и живёт среди нас, ходит на работу или учёбу; возможно, ты касался её мимоходом, – скажем, в метро. Понимаешь? Ты должен смотреть по сторонам, сынок. Она ведь тоже ищет тебя.
– Хочешь ещё панна-коту? – решив сменить тему, он сделал ход с козырной карты.
Бабуля скорчила мордочку, блаженно закрыв глаза, отчего стала похожа на забавного зверька. Он знал: она не откажется от волшебного, умопомрачительного, нежнейшего желе. Чаепитие с матерью никогда не заканчивалось покупкой только одного десерта. Этот факт забавлял, делал их нечастые посиделки особенными, приправленными маленьким сладким секретом.
Раздался грохот и визг, на пол рухнул поднос с посудой. Всё произошло так быстро!
Оглушительный дребезг.
Кто-то вскрикнул.
Погасли настольные лампы.
Почти никто из гостей не понял, что произошло, но вот уже официантка поднималась с колен, опираясь на руку одного из посетителей; вторая кинулась к завалившейся ширме, осколки спешно собирали ещё двое. Сотрудники приносили посетителям извинения за беспокойство. Женщина в старомодном головном уборе теребила кружевной платок, отчищая одежду, испачканную во время происшествия. Она страшно закатывала единственный глаз – второй был скрыт под съехавшей набок шапкой – и буянила:
– Директора сюда, быстро! Вы мне химчистку ещё возместите и моральный ущерб!
Мужчина обернулся к матери.
– Ой, у тебя на лбу кровь! – вытаращилась та. – Осколочное ранение блюдцем?
– Третий глаз режется, – поддержал шутку сын, приложив салфетку к царапине, – мамуль, мне пора. Пей чай, пожалуйста, не торопись! Я закажу сладкое.
Они обнялись на прощанье.
«Я уже давно никуда не тороплюсь, дуралей. Торопливость ослабляет ощущения», – подумала женщина.
Свинство
Ника перепугалась не на шутку. Подходил к концу месяц испытательного срока, и, как назло, такая подстава с разбитой посудой. Сколько этих чашек и блюдец полегло сегодня на кафельном полу из-за неё? Какую сумму выкатит директор? Сможет ли покрыть убыток скромная зарплата официантки? А что с одноглазой посетительницей? Скорее всего, напишет жалобу, и администрации придётся пустить в расход кого-то из сотрудников. Кто будет принесён в жертву меховой страшиле? Правильно, никчёмная Ничка. Которая к тому же стажёр. Уволил без всяких реверансов – и все дела.
Собирая осколки, она растерянно улыбалась посетителям:
– Мне очень жаль, извините за беспокойство!
– Не принимаю никаких извинений! Это произвол! – дама, наводившая ужас