Звездный билет (сборник). Василий П. Аксенов
положение. Я не могу уйти, она стоит в дверях. И не знаю, что мне делать. Обнять ее хочется. А в следующий момент хочется дать ей по шее.
– Если ты уйдешь…
– Что тогда?
– Мне будет очень плохо.
И вдруг бросается мне на шею. Целует. Бормочет:
– Люблю, люблю. Только тебя. Прости меня, Димка.
Ничего не соображая, я обнимаю ее и целую со всей своей злостью, со всей ненавистью и презрением. Она оборачивается в моих руках и щелкает замком. Я ничего не соображаю…
На стене покачивается тень елочки. Галина голова лежит на моей руке. Другой рукой я глажу ее волосы. Она плачет и бормочет:
– Но ты понимаешь, что это не просто так? Да не молчи ты. Ты понимаешь, что сейчас это не просто так? Если ты будешь молчать, значит, ты подлец.
– Понимаю, – говорю я и снова молчу. Как она не понимает, что нужно именно молчать? Ведь все эти слова – блеф. Нет, она этого не понимает.
– Тебе нужно уходить, – говорит она, – скоро придут девочки из кино.
На крыльце она целует меня и говорит:
– Только ты мне нужен и больше никто. И ничто. Ты не знаешь, как мне трудно было сюда приехать. И сейчас эти бочки, килька… Но я привыкну, вот увидишь. Я не могла иначе поступить, когда поняла, что только ты мой любимый.
Она стоит растрепанная, теплая, красавица, любимая… Девочка, предназначенная мне с самого детства.
Я ухожу по дорожке, не оборачиваясь, а когда сворачиваю, пускаюсь бегом. Бегу в кромешной темноте по дорожке и по лужам, спотыкаюсь и снова бегу мимо изгородей и слабых огоньков туда, где слышен грохот моря. Ветер на берегу страшный. Наверное, мы завтра не сможем выйти. Ветер пронизывает меня. Я хожу по песку и спотыкаюсь о камни. С грохотом идут в кромешной тьме белые волны, бесконечные, белые, грохочущие цепи. Словно лед плывет из какой-то черной смертельной бездны. Эх, если бы к утру стало немного потише! Эх, если бы завтра уйти к Синему острову! Я снова попался. Я снова попал в плен. И неожиданно я начинаю сочинять стихи:
Вот так настигает тебя врасплох
Случайный взгляд, нечаянный вздох.
Они преграды городят,
Они, как целый полк, палят
В тебя, и нет спасенья.
Попробуй снова в мир ребят,
В просторный мир простых ребят
Уйти из окруженья.
Хоть разорвись на части,
Ты окружен и…
Окружен и… Что же? «Счастлив» – просится рифма. Окружен и счастлив. Счастлив? Черт с ним, пускай это будет для рифмы. Счастлив я? Кажется, да. И так все дальше и пойдет, как было совсем недавно: встречи в темноте и Галкин лепет, птичий разговор. Так все это и будет, а нам еще нет восемнадцати. Поцелуи и эти мгновения, когда исчезнешь. Счастье такое, что даже страшно. Где мы будем – здесь или в Москве? Или где-нибудь еще? А потом снова появится какая-нибудь сложная личность, и снова все прахом. Сейчас она драит пол и катает бочки. Засольщица – вот ее должность. Димка с 88-го крутит любовь с Галкой-засольщицей. Меня это устраивает, а ее? Она привыкнет. Ой ли? Нет уж, простите, я теперь стреляный воробей, я больше не попадусь. Хватит с меня. Я человек совращенный.
Ночью