Ведьма (сборник). Надежда Тэффи
скулить! Р. П. С. – Р… У меня революция на носу. Большевик, меньшевик, фракция, фракция, фракция… Большевик, меньшевик…
Павлик уныло посмотрел на маленький круглый Борькин нос, на котором была революция, и захныкал дальше.
– Хм! Заповеди все знаю, а он нарочно сбивает, чтобы…
– Врешь, – неожиданно обрывает Борька. – Не можешь ты всех заповедей знать.
– Нет, знаю.
– Ну, скажи, какую знаешь.
– Все знаю. И третью знаю.
– Ну, скажи, про что в третьей говорится?
– Про родителей.
– А что про родителей?
– «Да не прелюбо да сотворите» говорится. Я все знаю. А ты ничего не знаешь, ты ерунду зубришь. Латинскую азбуку.
– Эх ты, курица! Это не латинская азбука. Это мне Паша Коромысленников записал. Это, братец ты мой, фракция, а не ерунда. Паша Коромысленников не такой человек, чтоб ерундой заниматься. Он, братец ты мой…
– А что такое фракция?
– Это, братец ты мой, тебе еще рановато знать. Вот перейдешь в следующий класс, тогда… Паша Коромысленников светлая личность!
Борька глубокомысленно хмурит то место, где должны быть брови, и, понизив голос, продолжает:
– У Паши Коромысленникова чудный револьвер! Браунинг. Великолепный! Маузеровской работы. Он несколько тысяч стоит, и то без пуль. Пули покупаются отдельно. Тоже несколько тысяч. Но мы будем сами пули лить. Своего отлива прочнее. Будем копить свинец из-под Гала-Петер. Этого, конечно, мало… Ну, да там видно будет. Мне тоже придется обзавестись оружием.
– А тебе зачем? – криво усмехается Павлик. Он уже давно почувствовал уважение к брату, но еще совестно показать это.
– Я, видишь ли, братец ты мой, сделал маленькую оплошность. Может быть, ты и не заметил, но кое-кто, наверное, намотал себе на ус. Дело в том, что я вчера за обедом брякнул во всеуслышание, что я социал-демократ. Теперь Паша Коромысленников советует мне спать с оружием. Пример Герценштейна служит ярким доказательством того, что черная сотня не пощадит никого из нас…
Павлик уже не усмехается. Глаза у него стали круглые.
– Да-с, братец ты мой, – продолжает Борька. – Дело – табак! Конечно, я мог бы, например, завтра же за обедом заявить, что я не социал-демократ, а что я принадлежу к фракции союза активных крамол, то есть борьбы (ты ведь все равно не понимаешь). Этим я бы себя спас. Но Борис Сухарев не таков, братец ты мой! Ты еще узнаешь, что такое Борис Сухарев. А теперь – засохни! Не мешай. Р. С. —Д. Р. П., Р. С. —Д. Р. П., Р. С. —Д. Р. П.
Некоторое время Павлик молча и сосредоточенно рисует чернилами рожи у себя на ногтях.
Разрисовал всю левую руку – на каждом ногте по роже. Мрачно полюбовался. Принялся за правую руку. Здесь дело не налаживалось. Павлик не умел рисовать левой рукой. Опять стало скучно. Пришлось захныкать.
– Хм… хм… Все равно хоть все на память вызубри, а он кол влепит. Я ему все Вознесенье хорошо ответил; все правильно рассказал, только заглавие спутал, сказал, что это Сретенье, а он… А Петя говорит, что если я из батюшки срежусь, так меня на второй год засадят.
– Засохни! П. П. С., П. Н. С… У меня теперь