Как я был в немецком плену. Юрий Владимиров
Зачем вам мучиться на морозе?» Только после этого я понял, что Шостак просто-напросто спасает Лёву от тяжелых работ. Иногда мы действительно занимались вычерчиванием различных деталей и контролировали их изготовление токарями или фрезеровщиками – молоденькими «пэтэушниками», т. е. ребятами из профтехучилища.
Мы с Лёвой ходили к Шостаку несколько дней, пока наши батарейцы не закончили строительство землянки.
Среди наших бойцов выделялся очень интеллигентный пожилой сержант-ленинградец. Он обладал приятным голосом, хорошо пел маршевые песни и обычно бывал запевалой. Этот полюбившийся всем ленинградец глубоко переживал за свой родной город, оказавшийся во вражеской блокаде, за оставшихся там близких людей, следил за сообщениями по радио. Однажды я видел, как он плакал, рассказывая кому-то о своей жене, детях и престарелых родителях, предполагая, что они, наверное, умерли от голода. Это меня очень потрясло.
Встреча Нового (1942-го) года мне запомнилась тем, что нас накормили хорошим ужином, преподнесли всем по 100 граммов водки и вручили подарки, присланные гражданским населением. Мне достались пара теплых шерстяных носков и белый шерстяной свитер, а также кисет для махорки с трогательной запиской от какой-то девочки, которая, по-видимому, сама и сшила этот кисет. Ночью я дежурил возле «буржуйки», поддерживая в ней огонь.
Примерно к 5 январю 1942 года строительство землянки закончилось, и я надеялся, что вместе с другими военнослужащими переселюсь туда из палатки. Но судьба распорядилась иначе – нашу батарею расформировали. Начальство, видимо, поняло, что нелепо держать в одной батарее и даже в одном взводе так много грамотных, почти с высшим образованием, рядовых бойцов. Меня и Лёву Утевского разлучили.
Наш взвод разместили в казарме, на четвертом этаже здания, на крыше которого стояли две пушки. В этом здании имелись «бытовки» – раздевалка, гардероб, умывальная, душевая и туалеты, а на верхних этажах находилось управление цеха. Это был один из основных цехов оборонного завода, которым тогда руководил выдающийся организатор производства инженер Амо Сергеевич Елян (1903–1965), позже ставший директором артиллерийского завода, кажется, в Челябинске, и удостоившийся званий генерал-майора и дважды Героя Социалистического Труда.
Поскольку наша казарма располагалась непосредственно под двумя пушками, установленными на крыше здания, то к ним можно было выскакивать очень быстро, проходя через чердак. На чердаке хранились ящики со снарядами.
Для нашего взвода был установлен телефонный кодовый отзыв «Соловей». Когда наш дежурный брал трубку, он громко и чётко отвечал: «Соловей слушает!» Много раз ему приходилось объявлять тревогу и «Положение № 1» в случае налета вражеской авиации на город. Тогда не более чем за 5 минут следовало одеться, обуться и пулей выскочить на крышу, заняв свои места на пушке. Для этого мы тренировались в разное