Маг-хранитель. Владислав Русанов
уже не горели, но предрассветная серость позволяла разглядеть дорогу и редких дворников, упорно сгребающих остатки палой листвы. На заброшенном футбольном поле, некогда принадлежавшем шахте, счастливые обладатели собак выгуливали своих питомцев. Денис искренне не понимал, как можно добровольно обречь себя на такой ранний подъём и блуждание по мокрой траве в любое время года, под дождём и снегом. Так же он не понимал и фанатичных приверженцев бега трусцой по утрам. Тут бы скорее добраться до остановки и нырнуть в дребезжащее чрево трамвая, согретое телами и дыханием спешащих на работу и учёбу людей. Конечно, народа в Донецке осталось маловато, но это и к лучшему. Вместе с беженцами канула в небытие и давка в транспорте в час пик. Хоть какая-то радость в серой череде будней.
Денис и сам не заметил, как из рассветных сумерек беззвучно возник крупный лохматый пёс – по всей видимости, помесь овчарки и ньюфаундленда – и преградил ему дорогу. Несколько секунд они играли в гляделки, а потом собака всё так же молча шагнула в сторону, уступая путь человеку. Продолжая путь скорым шагом, Денис не мог избавиться от неприятного ощущения. Уж слишком человеческими показались ему глаза пса. Как будто в самую душу заглянули и прочитали все потаённые мысли и желания. Снова, ни к селу ни к городу, вспомнился фантастический сон и странная СМСка.
На конечной трамвая к сырости добавился ещё и пронизывающий ветер, пытающийся выдуть из-под куртки остатки домашнего тепла. Вдалеке грохотала канонада – явление, ставшее за последние два месяца почти привычным, если можно привыкнуть к войне. Шли бои за донецкий аэропорт, разрушенный в результате обстрелов в хлам. Район, где жил Денис с родителями, располагался на юго-востоке Донецка, километров двадцать от места сражений, если по прямой, но звуки войны разносились в воздухе весьма отчётливо. Иной раз случайное перемирие и тишина заставляли напрягаться сильнее, чем беспрерывная канонада.
Трамвай подошёл на удивление быстро. Запрыгнув в него и прокомпостировав билетик, Денис пристроился на сидении слева – у окна. От конечной до конечной ехать минут сорок. Можно доспать.
Как бы не так!
Сидевшая через проход старушка в небесно-голубой куртке из плащёвки и пуховом платке громко «цыкала» зубом, бросая время от времени на Дениса косые недобрые взгляды. Прямо как Баба Яга, собравшаяся съесть доброго молодца. Пересаживаться, а тем более выходить из трамвая было глупо. Заснуть под такой аккомпанемент не получалось. Денис засунул в уши наушники и поискал в телефоне что-нибудь погромче. Через мгновение голос Валерия Кипелова заглушил «цыкающую» бабку и болтовню двух сорокалетних дамочек, выглядевших, по его мнению, как бухгалтеры овощной базы:
Я свободен, словно птица в небесах,
Я свободен, я забыл, что значит страх.
Я свободен с диким ветром наравне,
Я свободен наяву, а не во сне!
Жаль, что под Кипелова не заснёшь. Денис смотрел в окно на мелькающие заборы и опоры линии электропередач, а когда, повинуясь необъяснимому желанию, повернулся, голубая