Лорд умер. Да здравствует Лорд!. Гвидон Вишневский
У меня с собой есть бутылочка хорошего имперского…
– Нет, спасибо, – сказал Аурелио, возобновив шаг. – Я стараюсь брать привалы как можно реже. Мне нужно добраться до… Словом, лишнего времени у меня нет. Это очень важно.
– Да ладно тебе секретничать, – сказал Мельмот, следуя за человеком. – Очевидно, что ты идешь в Черный город. Дорога-то здесь одна.
– Может и так, – ответил Аурелио, ускоряясь. – А тебе то что?
– Совершенно ничего, – улыбнулся рыцарь. – Мне просто показалось, что тебе, учитывая твой потрепанный вид, нужна помощь. К тому же, здешние леса опасны. Если ты не попадешься гремлинам, то вот разбойники тебя точно сцапают. Снимут все ценное, пробьют голову дубиной, а тело – в кусты. Нужно быть крайне осторожным. И желательно не путешествовать в гордом одиночестве.
– Я не боюсь ни гремлинов, ни разбойников, – твердо сказал Аурелио, коснувшись рукояти меча.
– А я в твоей храбрости и не сомневался, – добавил рыцарь. – Но согласись, два меча – гораздо лучше, нежели один. Особенно если эти самые разбойники бродят стаями в пять, а то и десять экземпляров.
– Чего ты хочешь, странник? – спросил Аурелио, снова остановившись. – Я не ищу компании. И не доверяю слишком дружелюбным незнакомцам. Почем мне знать, быть может, ты и есть один из тех самых головорезов?
– А вот это грамотный подход, друг, – осклабился Мельмот. – Верить в наше время никому нельзя! Но мне, клянусь честью, можно. Я всего лишь предлагаю объединить усилия: так и время пройдет быстрее, и шансы того, что нас прижмут разбойники, окажутся ниже.
– Возможно, ты прав, – нехотя ответил Аурелио, как следует поразмыслив. – Но предупреждаю сразу: если отстанешь, ждать я тебя не буду.
– О большем я и не прошу, – сказал рыцарь, поклонившись. – Ну что, отправляемся?
Аурелио кивнул и зашагал вперед. Мельмот же энергично последовал за своим новым товарищем – по длинному тракту, который окружало обширное зеленое покрывало, полное неприметных зверей, журчащих ручейков, таинственных пещер и непрекращающегося птичьего пения.
– Красиво, не правда ли? – поинтересовался рыцарь, следя за порхающими с ветки на ветку пташками. – Созерцая природные пейзажи, я всегда предпочитал не смотреть, а именно слушать.
– Тебе так нравятся птицы? – спросил Аурелио, которого непрестанное пение только пугало.
– Больше всего на свете! – воскликнул Мельмот, улыбаясь. – В отличие от нас, они по-настоящему свободны. А их пение… Оно меня успокаивает, радует, вдохновляет и дает надежду. Особенно после долгой, молчаливой зимы, когда они прилетают обратно и снова начинают упражняться в красноречии. Мне иногда кажется, что это не они возвращаются с приходом тепла, а наоборот – тепло ступает за ними. Своим пением они как будто растапливают снег, выводят зверей из спячки и украшают деревья листьями. Каждый год они словно дают начало новой жизни…
– А я их, честно признаться, немного побаиваюсь… – ответил Аурелио, периодически оглядываясь.
– Серьезно?! – изумился