Безымянный. Николай Чувиков
перебралась сюда, вопреки тому, что его отец является одними самых могущественных князей Третьего Мира, а мои свершения известны каждой живой душе. Мстислав рос здоровым и крепким мальчиком, такой доброты я не видела ни разу за всю свою жизнь. Я любила его всем своим сердцем и каждую ночь проводила в молитве за его благополучие. Но… – она осеклась. – Но он… он… его больше нет. И я ничего не могла поделать. Я… я отпустила его на охоту с… с водяными. Впервые я оторвала его от себя… И я… я почувствовала, что с ним что-то не в порядке, я даже из этой самой хижины чувствовала, как он захлёбывается и задыхается. Ты бы знал, Безымянный, как быстро я бежала, как порхала я по кочкам болота… но когда я нырнула за ним в злачную воду и обняла его тело там, чуть ли не на самом дне болота… тогда я поняла, что опоздала. Я увезла его от Сына Бога, но… убила сама.
Безымянный даже примерно не представлял, как нужно вести себя в подобных ситуациях – поведение Василисы и без того казалось ему странным и противоречивым, а теперь он и вовсе растерялся сверх всякой меры. Вода в самоваре уже достаточно разогрелась, но сама идея чаепития теперь казалась ему просто абсурдной. Притих даже Ваня, который прекратил ворчать и теперь притворялся то ли скорбящим, то ли просто спящим.
– Я… – Безымянный осёкся. – Я соболезную.
– Не стоит, – глухо ответила Василиса. – Я уже пережила это. Я справилась со своими эмоциями и приняла решение жить дальше. Жалею я лишь об одном: если бы однажды я не отдала свои силы, то… хотя, прости, это не важно. Важно, была ли я права, когда бежала от Живой Дани? Ведь солдаты ещё не указали на моего сына, и они вполне могли выбрать кого-то иного – в моём городе за тот год родилось много детей. Однако я поверила в худшее и решила обезопасить своего ребёнка. Результат известен тебе самому. Теперь подумай, как я могу относиться к смерти Сына Бога? Всё противоречиво.
Снова молчание. Безымянный понял, что сидеть дальше не имеет никакого смысла – он лишь выслушает очередную лекцию, а новой информации так и не получит. Он встал на ноги и неуверенно кивнул ведунье, которая не спускала с него глаз.
– Путь до Сына Бога долог, – проговорила Василиса. – Ты должен пройти его не спеша. Ты должен пообщаться с людьми, с жителями леса, вод и холмов; ты должен услышать их мнение и понять их; ты должен решить для себя, что тебе делать, когда ты станешь перед Сыном Бога, и до свершения твоей судьбы останется лишь шаг. Пойми одно: любая власть порочна, и никто не может гарантировать, что вслед за смертью этого тирана на смену ему не придёт другой, ещё более кровожадный.
– Ты сама говорила, что у меня нет выбора, – Безымянный не терял времени даром, и уже перекинул за плечо свой мешок, где ото сна очнулся живой язык и тут же захлюпал, будто ещё исступлённее, чем раньше.
– Сейчас нет, – как ни в чём не бывало, ответила Василиса, – но будет, когда твой путь закончится. По крайней мере, я так думаю, а, поверь мне, я редко ошибаюсь, – она помолчала, наблюдая, как Безымянный отходит к