Замечательные женщины. Барбара Пим
в церковь не кажут.
– Так, по-вашему, в Белгравии есть благотворительные базары? – спросила миссис Грей. – Никогда бы не подумала.
– Кажется, в Сент-Эрмин иногда устраивают, – вставила я.
– Хочется думать, что на них ходят жены членов кабинета министров, – откликнулась миссис Грей с довольно деланым смешком, как мне показалось.
Чересчур громко рассмеявшись, Уинифред принялась переставлять вещи на раскладном столе. Они с миссис Грей заправляли «палаткой» всяческих безделушек. На центральном месте здесь величественно возвышались чучела птиц, их окружали книги, фарфоровые статуэтки и рамки – в некоторых еще остались фотографии. Уинифред вынула эдвардианскую леди и молодого священника, но остальные проглядела, и теперь они обвиняюще смотрели из своих почерневших вычурных оправ: некрасивая женщина с напряженным лицом (наверное, гувернантка), группа бородатых джентльменов в костюмах для крикета, капризного вида дитя с кудряшками.
– Ой, посмотрите! – услышала я восклицание Уинифред. – Бедняжки! А я думала, что всех вынула!
– Неважно, – успокаивающе, точно разговаривая с ребенком, сказала миссис Грей, – думаю, те, кто покупает рамки, даже не замечают фотографий. Помню, в приходе моего мужа…
«Так, значит, у ее мужа был приход», – подумала я. Почему-то я представляла его армейским капелланом, погибшим на войне. Тогда, возможно, он был в годах? После этого я уже ничего не слышала, поскольку голос у миссис Грей был тихий, а на меня надвинулась сестра Блэтт. Я обрадовалась, что она поможет мне в «палатке» с одеждой, всегда самой популярной. Каждая вещь была заранее снабжена ценником, но все равно среди покупателей обычно возникали борьба и ссоры, и они обращали к нам призывы их рассудить.
Базар был устроен в зале приходских собраний, пустом помещении с выкрашенными зеленым стенами. На одной из них висел написанный маслом портрет отца Басби, первого священника здешней церкви, и он взирал с него на нас сверху вниз, словно благословляя наши старания. По крайней мере нам хотелось думать, что он нас благословляет, хотя, если посмотреть внимательнее, выходило, что он скорее восхищается собственной окладистой бородой, которую любовно поглаживал пухлой рукой. Сейчас в дальний угол зала были сдвинуты бильярдный стол, доска для дартса и другие приспособления для безобидных развлечений членов молодежного клуба. Поближе к дверям за стойкой с решеткой мисс Эндерс, мисс Стэтхем и моя миссис Моррис, которую, очевидно, больше не смущали ни биретты, ни папские туфли, хлопотали вокруг титана и чайников. Джулиан Мэлори в фланелевых брюках и пиджаке спортивного кроя, заручившись поддержкой Тедди Лимона и нескольких дюжих ребят из клуба, ждал у дверей, чтобы сдерживать напор посетителей, когда они откроются. Посреди зала неуверенно топтался отец Грейторекс в сутане и старом синем бушлате, какие во время войны носили участники гражданской обороны.
Перехватив мой взгляд, сестра Блэтт раздраженно цокнула языком.
– Опять