Я – фанатка. Баркин
не гнушалась убийством, пусть и совершила его ради меня. Она также не стеснялась водить меня за нос, скрывая, какой силой обладает. И ещё она с лёгкостью принимала решения за меня и моих друзей.
Я подумал о том, что сделал бы, не сотри она мне память. И понял, что в свои двадцать три года я был бы в ужасе от произошедшего. Конечно, я бы что-то предпринял, но это точно было бы одно из тех решений, которые в разговоре с друзьями сулила мне Марта.
Разбуди они меня тогда, я бы смолчал и попытался найти способ отомстить Никите. Но даже в этом случае я бы не стал его убивать.
Максим сказал, что Никита имел огонь Пожирателя, и объяснил, что именно это значило. И всё же, даже узнав о том, какая мне грозила опасность, я вряд ли бы смог отнять его жизнь. Просто знал, что не решился бы.
Если бы такое случилось с моим другом, я бы, наверное, пошел жаловаться и требовал бы исключения и наказания студента – это был самый понятный и приемлемый вариант действий.
И, наверное, это было бы малодушным, ведь сам бы я жаловаться не пошел. Стал бы вынашивать планы мести, лишь бы не стать притчей во языцех и не тревожить семью.
Марта действительно очень хорошо меня знала.
От всех этих мыслей голова нещадно гудела. Родные волновались: слышали, как я ругался с друзьями и понимали, что приключилась беда, но я наотрез отказывался говорить.
Я вдруг осознал, что как бы ни злился и о чём бы не думал, я совсем не собирался выдавать Марту. Она сделала то, на что у меня самого никогда не хватило бы ни сил, ни решимости. В конце концов, я был всему причиной, а она сделала то, что, пожалуй, было в её характере: намертво вколотила гвоздь.
Изменившийся ветер моих мыслей не означал, что я простил ее. Я продолжал закручивать вихри колец одних и тех же рассуждений, и к чему бы я ни приходил, мне это не нравилось.
Ни один вариант развития этой истории не выглядел достаточным – идеальным, чтобы забыть случившееся в скором времени, и забыть навсегда.
С презрительной усмешкой к самому себе, я вдруг понял, почему Марта походила на королеву в высокой белой башне. Мы – все мы – были ей не ровня. Даже близко. Щенки, путавшиеся под ногами многомудрого мага.
Об этом говорила её невероятная для юных лет магическая сила и множество других качеств, которые я замечал, но видел под неверным углом.
Марта оказалась не только не в пример одарена, она была выдержана, расчетлива, мудра и хитра, и совершенно не боялась делать то, что хотела или считала нужным, даже если это не укладывалось ни в какие рамки.
Я ревел от досады; злился на её обман и такую невероятную независимость: ей никто не был нужен, и уж точно не принц, спасавший даму в беде, как неудачно пошутила Елена однажды; и в то же время я не мог не восхищаться ею.
Марта всегда казалась мне неотвратимо притягательной бездной, и своим поступком только подтвердила мои догадки.
Она была смерчем.
И как будто этого было мало, я точно знал, что это не все её секреты. Надеяться, что она вдруг изменится и откроется мне, не приходилось.