История тысячи миров. Иан Эдо
соседи засыпали. Эти тени не трогают её, пока она спит, но Диана уверена, что когда-нибудь их ледяные пальцы разбудят её посреди ночи. Когда-нибудь… может даже сегодня. Они ждут заветной ночи, но какая именно эта самая ночь.
Сегодня её день рождения. Но он уже прошёл, за окном было чернильное небо, и свет уличного фонаря выхватывал из тьмы ветки серого тополя, иногда бьющиеся с жутким скрипом в старое окно. Вкусный торт, испечённый мамой, съеден, как и прочие менее привлекательные в сравнении с десертом блюда. Лора ушла к себе домой, забыв своего зайца в гостиной. Втайне Диана мечтала о том, чтобы глупая девочка и не вспомнила об игрушке и красивый, расшитый цветами зайчик остался у неё навсегда… Лора была действительно глупой, так как не дождалась торта и была так рада родителям, зашедшим за ней, что даже не попрощалась.
Мама моет посуду на кухне, как раз под комнатой Дианы, что-то напевает себе под нос. Всё это отлично слышно в опустевшем и затихшем старом домике. Может быть, после посуды она запишет эту мелодию в своей тетради, может даже откроет крышку пианино, покрытую пылью. А может, закончив дела, просто пройдёт в свою спальню и невзначай заглянет в приоткрытую дверь спальни дочери. Может, тогда она зайдёт к ней, увидев, что Диана не спит, поцелует её в лоб. Или даже сжалится и прочтёт что-нибудь из книжек на полке напротив кровати…
Но Диана была уверена, что мать не обратит внимания на приоткрытую дверь, которая оставалась в таком положении каждую ночь. В конце концов, несмотря на то, что ей уже исполнилось пять лет, тени никуда не уходили. Тени покорно ждали, когда Диана закроет глаза. Дверь всегда должна была быть открыта. И каждую ночь она старалась заснуть до того, как полоска света на выходе из её спальни погаснет.
Сегодня так уснуть не удалось. Сначала покоя не давали всякие мысли о пустяках, о зайце, о подаренной Лорой книжке с цветными картинками. Да и, в конце концов, как сказала мама с утра: «Пять лет это важное событие!». А потом уже стемнело за окном.
Ей стало совсем уж неуютно и, нарушив свою неподвижную позу, Диана встала с кровати, касаясь босыми ногами холодного деревянного пола. Она никогда не ложилась в носках в кровать, как и учила её мама – краска со старого пола отставала, и сор был бы на постели. Но надевать их снова сейчас было некогда. Стараясь пересечь комнату как можно скорее, Диана прошмыгнула в крохотный коридор и, мимолётно оглядываясь, поторопилась спуститься по лестнице.
Мама на кухне встретила её удивлённым взглядом. Шум воды зациклился, больше не прерываясь о тарелки.
– Диана! – Она попыталась нахмуриться, но тут же улыбнулась дочери. – Почему ты не в постели?
– Не спится. – Сокрушённо вздохнула Диана, взобравшись на диван и сев вплотную к мягкому пледу на его спинке. Ступни неприятно похолодели, бросая её в дрожь. – Мам, ты зайдёшь со мной в комнату? Можно я подожду тебя?
Покачав головой, мама взяла со стола свою кружку и, подойдя к дивану, протянула её дочери.
– Вот, держи. Выпей тёплого молока, это поможет уснуть.
Диана не любила молоко, но любила мамины советы. Отпив немного под её внимательным взглядом, она дождалась, пока мать отвернётся, и отставила стакан на тумбочку сбоку. Она принялась внимательно наблюдать за той женщиной, какой ей наверняка предстояло стать, так как та не отдала приказа возвращаться в тёмную комнату. Мама намывала последние тарелки так быстро, но так тщательно, как никогда не выходило у Дианы. Сколько же посуды нужно в жизни перемыть, чтобы так получалось? В любом случае это было скучнейшим занятием. Родители Лоры наверняка просто выбрасывают грязные тарелки и покупают новые – зачем же ещё в мире продают так много посуды.
– Мам, а ты прочитаешь мне сказку?
– Нет, милая. – Послышалось сквозь шум воды. – Сегодня нет. Был долгий день, я устала. Но я уложу тебя, если хочешь.
Диана ничего не ответила, с трудом держа глаза хотя бы приоткрытыми. Было так тепло и уютно, что не будь мама строже, заснула бы прямо здесь. И почему нельзя спать при свете? Кто придумал такую беспросветную глупость? Ведь так гораздо безопаснее и спокойней. Вода так приятно шуршала, а тарелки позвякивали так приглушённо, будто колокольчики издали… Дрожь от холодных ног становилась всё приятнее и всё продолжительнее.
Но вот шум воды неожиданно стих, оборвавшись, а широко раскрывшая глаза Диана увидела, как мать вытирает руки о кухонное полотенце.
– Ну что, пойдём, медвежонок? – Мать подошла к дивану и подняла дочь на руки, так уверенно и легко, что на душе потеплело. – Ноги просто лёд! Ты что, хочешь заболеть?
Подъём по лестнице был коротким, так что Диане захотелось, чтобы ступеньки не исчезали под ногами мамы, все умножаясь, а коридор, притом убегал бы далеко вверх. Но так, к сожалению, не случилось. Она почувствовала темноту своей остывшей комнаты кожей, но эта темнота была опасна исключительно в одиночку. Холодная кровать со смешными лицами зверят, в темноте приобретающих лишь смутно знакомые очертания, охватила Диану за краткий миг, а уютные объятья матери прервались. Она накрыла дочь одеялом и, поцеловав в кончик носа, чем вызвала улыбку, улыбнулась и сама.
– Ну,