Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 3. Александр Атрошенко
ранее порядков Московского государства: «Приговор утверждает, чтоб относительно раздачи поместий примеривались, как было при прежних Российских прирожденных государях»57. Для пресечения бесчинства казаков постановлялось: «С городов и из волостей атаманов и казаков свести и запретить им грабежи убийства»58. Запрещался самосуд: «Смертною казнью без приговору всей Земли боярам не по вине не казнить и по городам не ссылать; семьями (скопом) и заговором никому никого не побивать, недружбы никакой никому не мстить… А кто кого убьет без земскаго приговора, того самого казнить смертию»59. И самое главное – крестьян и беглых людей от помещиков велено было отыскивать и возвращать их прежним владельцам: «Крестьян и людей беглых или вывезенных другими помещиками в Смутное время сыскивать и отдавать прежним помещикам»60. Таким образом, какое бы правительство на Руси не случалось, а за последние 13 лет они сменились пятиряжды (правительство Годунова, Лжедмитрия I, Шуйского, Семибоярщина и Совета всея Земли; плюс через пару лет правительство выбранного на царство Михаила Романова), направление общей политики внутреннего мироустройства становилось в прежнее русло – чем возможно большее ущемление прав нижестоящему сословию, которое, конечно, представлялось в рамках необходимого наведения общего порядка: холодный расчет власти, базирующийся на основах мистики, отображающим образом выстраивал её систему превозношения и подавления, централизацию деспотического характера, искусственно загонял народ в аскетическое состояние дешевой и бесправной рабочей силы, то, что у него же считалось идеалом в духовном мировоззрении, преобразовывая сознание в действительность, и цементируя тем платформу для последующего перевоплощения себя в бога – быть божественным по северному холодному образцу.
Постановлениями приговора были недовольны казаки и бывшие воры, ведь кто как не крестьяне стали казаками в смутное время, теперь же они должны были возвратиться к своим прежним помещикам. Зная, что на пункте возвращения настоял П. Ляпунов, их недовольство выплескивалось в его сторону. Ляпунов же своею высокомерностью только увеличивал это отторжение.
Невзлюбил Ляпунова Заруцкий. Он был не менее властолюбив, кроме того, успел нахватать себе множество вотчин и поместий, с которыми после приговора 30 июня ему следовало расстаться. Вместе с тем, было видно, что его желание посадить на царство сына Марины вовсе не пользовалось сочувствием у ополчения от Земли, начальные люди которого «начаша думати, что без государя быть нельзя, чтоб им избрати на Московское государство государя, и придумаша послати в Немцы прошати на Московское государство Немецково [Шведского] королевича Филиппа»61. Однако после захвата Новгорода шведами, 16 июля 1611 г., вопрос о королевиче Карле-Филиппе был снят. «У Заруцково же
Там же, стр.993.
Там же, стр.994.
Там же, стр. 994—995.
Там же, стр.994.
Полное Собрание Русских Летописей. Том четырнадцатый. Первая половина. Новый летописец. Тип. М. А. Александрова, 1910, стр. 112.