Философия убийства. Николай Кадмин
советовал ему отдаться духовной деятельности, соответствующей всем особенностям его натуры. Юноша согласился и был посвящен в каноники Августинскаго монастыря.
Он ревностно занимался проповеднической деятельностью, но вскоре, при его жгучей энергии, ему сделалось тесно в Паленсии, где проповеди его имели громадный успех среди толпы слушателей. Бартоломей Тридентский говорит о нем: «Он готов был разорвать свое тело на куски из ревности к вере, а любви божественной в нем было столько, что он готов был для выгод христианства пожертвовать собою, продать себя, если бы это потребовалось». Из Паленсии он уходит в Лангедок для борьбы с ересью. Но видя чистоту жизни сектантов-катаров (то же, что и альбигойцы), настолько сохраняет беспристрастие, что предлагает католическому духовенству перенять чистоту жизни у этих сектантов. Доминику нравится их воздержание, их презрение к плотской жизни и их одушевленность идеальными представлениями. По существу своему Доминик сам был сектантом, и, быть может, это была простая случайность, что он не сделался пламенным исповедником сектантской ереси, а оставался ревностным слугой католической церкви. В значительной степени это объясняется тем, что Доминик не остался слепым исполнителем папской воли, а был вождем своего стада в своем монастыре, где образовал своего рода Доминиканскую церковь.
Испанским монахам, сопровождавшим его в Лангедок для борьбы с еретиками, Доминик посоветовал бороться не словами, а примером своей жизни, – распустить блестящих слуг, отказаться ох экипажей и всех удобств и роскошей и идти пешком, нищими, подобно апостолам. Огню, горевшему в душе Доминика, надо приписать то, что сопровождавшие его священники настолько одушевились нарисованным им идеалом монашеской жизни, что отказались от всего и пошли за ним действительно нищими, восхваляя своего вождя и господина. Историк Доминика и его жизни говорит: «Куда бы ни показывался этот человек, он везде производил впечатление на массу своей личностью, огненной речью и особым обаянием творимых им чудес». Шли слухи, что он обладает силой исцелять болезни, изгонять нечистых духов и даже воскрешать мертвых. Составлены целые списки его чудес, сохраненные в доминиканском монастыре. Так, одному испанскому юноше, предназначенному с юности для монашеской жизни, Доминик исправил мешавший ему органический порок и молитвами вместо женского органа восстановил мужской. Одной девушке, которая рвалась в монастырь и не знала, как избегнуть замужества, Доминик изменил лицо и настолько его обезобразил, что, вставши однажды утром, девица сама себя не узнала, а жених от нее отступился и дал ей беспрепятственно сделаться невестой Христовой. Все эти подвиги снискали Доминику среди народа популярность. Но, конечно, всего чудесней была его великая сила духовного красноречия, которой он жег сердца.
Сам он продолжал вести подвижнический образ жизни, носил власяницу, бичевал и изнурял себя. И хотя его называют преследователем ереси и упорным гонителем еретиков, но всюду рисуют его кротким